Этьен Винтерфилд — лучший маг-следователь Глорихейма

Одетая в светлое платье и такую же шляпку, та стояла в компании разодетых девиц и пары молодых бездельников и заливисто смеялась чей-то глупой — я был в этом уверен — шутке. Что еще можно было ожидать от пустоголовых франтов? Разве что контрабанды артефактов. Ведь перевозчик — один из них. Я внимательнее всмотрелся в стоящих, прохаживающихся, беспрестанно болтающих людей, надеясь увидеть напряженную позу, нетерпеливую дробь пальцами по парапету, затравленный взгляд. Но нет, искомый человек выдавать себя так просто не желал. От коллег, подсунувших мне это дело, об этом типе я не узнал ничего, кроме как интимной подробности, что на груди у него татуировка в виде еще нераспустившегося бутона розы. Свидетельствовало ли это об излишней романтичности натуры или то была метка принадлежности к какому-то тайному ордену, тоже было неизвестно.

Впрочем, представителей Ордена на борту и так было слишком много. Мой взгляд снова вернулся к госпоже Сазеренн, беззаботно отхлебывающей шампанское из высокого бокала. Мне вдруг стало интересно, а знали ли ее приятельницы и приятели с кем имеют дело. Или та оставила свою затею стать следователем, решив вместо этого влиться в светский ритм жизни?

Долго прятаться за рубкой мне не дали. Графиня Сонберр, внушительная дама, обладающая магически усиленным — никак иначе — лорнетом, высмотрела меня и принялась так усиленно махать руками, привлекая своей колышущейся фигурой внимание всех присутствующих на палубе. Пришлось спускаться.

— Ах, маркиз, я уже заждалась, право, когда вы почтите нас своим вниманием, — затрещала та, стоило мне ступить на площадку. — Позвольте мне вам представить мою дочь, Сесилию — графиня ничтоже сумняшеся развернула меня в сторону той самой компании, что окружила госпожу Сазеренн. Мать дочери на выданье — иначе, зачем все эти церемонии — скользнув взглядом по не монашке, поджала губы, но тут же через мгновение растянула их в благостной улыбке, направленной на одну из девиц. По моему мнению, те были одна другой страшнее, что только подчеркивала краска на лице, и отличались друг от друга только цветом платья.

— Сесси, представь себе, кто оказался нашим соседом! — воскликнула графиня: да, я на самом деле имел подобное несчастье. — Сесилия — такой нежный и стеснительный цветок, — продолжила мамаша оранжерейного чуда, окинувшего меня таким хищным взглядом, что я, пусть и на мгновение, почувствовал себя мелкой букашкой в южных джунглях. — Я была бы очень признательна….

Отвык я от светской жизни, впрочем, никогда к ней и не привыкал. Когда я был мал, родители сподобились лишь на пару светских выходов, от которых мне запомнились только почему-то тесный и неудобный костюм и неимоверная скука от разговоров взрослых, а после разрыва с семьей матери о выходе в свет не могло быть и речи. Тем не менее, я мог бы припомнить или догадаться, что любые подобные сборища знати очень быстро превращаются в ярмарку невест. Я не мог не догадаться, к чему ведут действия графини, поэтому у меня не оказалось никакого другого выхода как со словами «Прошу прощения, графиня, я вынужден похитить из вашего милого общества свою даму» подхватить под локоток бывшую — или до сих пор действующую? — орденскую посланницу и, пока дамы не опомнились, утянуть последнюю к свободному местечку у фальшборта.

— Господин Ви…. — гневно зашипела та, к счастью, тихо.

— Маркиз Корридей к вашим услугам, — перебил я ее, показательно улыбаясь, заслужив за это очередной насмешливый взгляд. В целом, если бы не коварная ситуация, в которую я по забывчивости попал, то я бы с удовольствием наблюдал за сменой эмоций на лице не монашки — удивление, недоумение, подозрение и еще что-то непонятное, быстро сменившееся усмешкой — а так веселилась только госпожа Сазеренн.

— А с какой стати вы, маркиз Корридей, — она старательно выговорила перешедший мне от деда титул так, который я, впрочем, так официально и не принял, что это снова прозвучало насмешкой, — полагаете, что я соглашусь на роль вашей дамы?

Чересчур сообразительная особа, но, к сожалению, других кандидатур у меня не было.

— Почему бы и нет? — как можно легкомысленнее ответил я. — В конце концов, вам тоже спокойнее будет с кавалером.

— Вы, что, решили, что мне не из кого выбрать?! — глаза госпожи Сазеренн гневно заблестели. Потом она взяла себя в руки и с гордым видом развернулась в сторону оставленной нами группы, где почти на всех лицах легко читалась досада и даже неприязнь.

— Я, в отличие от них, ни на что не претендую, — ответил я совершеннейшую, между прочим, правду. Видимо, я все-таки задел ее чувствительную точку, так как загоревшее лицо госпожи орденской посланницы омрачила легкая тень.

— Хорошо, — наконец, ответила она. — Но только при условии, что вы мне все рассказываете!

— Рассказываю что? — совсем искренне удивился я.