Эти бессмертные

Она растерянно оглянулась по сторонам, как будто раздумывала, не позвать ли на помощь. Это было забавно, в самом деле, кто сможет помочь ей, если он захочет причинить ей зло?

— Ты не ответила на вопрос, — сказал он.

В ее глазах мелькнуло неясное отчаянное упрямство.

— Ты тоже не ответил на мой вопрос, — заявила она. — Кто ты такой, чтобы меня спрашивать? И как ты оказался здесь, если ты не знаешь, кто все эти люди?

Он улыбнулся. Ему была симпатична эта отчаянная наглость, он уже забыл, что люди иногда бывают такими.

— Я здесь живу, — спокойно сказал он. — Теперь ты будешь отвечать на мои вопросы?

Она долго смотрела ему в глаза спокойным изучающим взглядом. Странное дело, она совсем не боялась его. Он терпеливо ждал, чутье подсказывало ему, что грубая сила не поможет добиться ответа от этой странной девчонки.

— А ты совсем другой, чем все думают, — сказала она наконец. — Ты… добрый?

Еще один привет из далекого прошлого, давно забытое слово всплыло в живой речи.

— Откуда ты знаешь это слово? — удивился он.

И тут его осенило.

— Я все понял, — сказал он. — Какой-то очередной философ откопал в древних книгах безнадежно устаревшее понятие и решил, что оно позволит переделать мир под себя. Он даже убедил какого-то герцога… Хина, например… Правильно?

Девушка вздрогнула, и он понял, что угадал.

— Этот философ убедил Хина, чтобы тот пришел ко мне и попросил изменить законы, — продолжал он. — Но зачем Хин привел сюда такую толпу народа?

— А ты действительно изменишь законы во имя добра? — спросила девушка. — Ты действительно добрый?

Он покачал головой.

— Я уже проходил через это, — сказал он. — Доброта — это иллюзия. Пожалуй, мы поговорим об этом в другой обстановке. Не знаю, почему я не хочу тебя наказывать, считай это моей прихотью. И уж к доброте это не имеет никакого отношения, — он улыбнулся, как ему показалось, ласково.

Но ей так не показалось. Она испуганно отшатнулась и заорала во весь голос:

— Здесь император! Вот он, рядом со мной! Бейте его!

3

Небольшое ровное поле у подножия горы, выбранное для последней ночевки перед концом похода, озарилось мертвенным зеленым светом. Множество сигнальных файрболов взмыли в небо, воители спешно занимали места в строю, подразделения выстраивались в боевой порядок, только в центре строя происходило что-то непонятное. Зенитчики Хортона рассредоточились как-то слишком широко, причем не равномерно, а кольцом, в центре кольца стояли какие-то люди, а что они делали — Павел не понимал, остроты зрения не хватало. Как бы то ни было, налицо непорядок, причем серьезный непорядок, требующий личного вмешательства командира.

— Лоох, собирай связистов и за мной! — скомандовал Павел. — Я буду у Хортона.

Павел побежал неторопливой трусцой, но сразу же перешел на шаг. В военное время полковники не бегают, потому что бегущий полковник вызывает панику. А предводитель армии добра — это не полковник, это как минимум генерал, пусть даже вся армия не превосходит обычный усиленный батальон.

— Лорд Павел! Лорд Павел идет! — с разных сторон послышались невнятные крики.

Странное дело, никто не озаботился подойти к командиру и доложить обстановку, надо будет потом позаниматься с личным составом, что-то они распустились. Понятно, что тяготы и лишения военной службы им непривычны, но для здорового человека шесть дней поголодать, да еще с поддержкой магии — сущая ерунда, а не повод забывать о дисциплине. Хотя нет, не все распустились, вот Хортон бежит навстречу, но почему у него глаза такие шальные? Неужели…

— Там император, — выдохнул Хортон, приблизившись к Павлу. — Рядом с Бригиттой.

Павел досадливо крякнул. Значит, не сказки это были, что император может мгновенно перемещаться с места на место. Павел не верил в это, но предусмотрел план и на такой случай, каждый в войске добра знал, что, оказавшись на месте Бригитты, он обязан вызвать огонь на себя. А оказавшись не на месте Бригитты — обеспечить этот огонь, не думая о том, что лично убиваешь собственных товарищей. Потери от дружественного огня — обычное дело на войне, и вообще, во имя добра много зла не бывает.

— Бригитта испугалась? — спросил Павел.

Хортон злобно пошипел сквозь зубы нечто неразборчивое.

— Нет, она не испугалась, — сказал он. — А я испугался, можешь начинать меня наказывать. Я запретил стрелять в нее, я знаю, что нарушил приказ, но…

— Все нормально, — оборвал его Павел. — Насколько твое решение было оправданно, мы обсудим потом, а пока что… Я правильно вижу, что император ни на кого не нападает?

— Правильно, — подтвердил Хортон. — Он с ней просто разговаривал, а теперь стоит и озирается. Кажется, наша суета его забавляет.

К ним приблизился начальник артиллерии барон Топ. Или уже граф? Надо при случае уточнить у Хортона…

— Мой повелитель, — сказал он, обращаясь непонятно к кому, то ли к Павлу, то ли к Хортону. — Я жду распоряжений.

— Быть в готовности, — распорядился Павел. — Как только я подам сигнал — атаковать немедленно, всеми силами, не считаясь с потерями. Со мной тоже не считаться.

— Не понял, — сказал Топ.