Эти бессмертные

Несмотря на все эти печальные размышления, поступь Трея была размеренна, спина пряма, а взгляд горд и преисполнен достоинства. Последнее испытание на пути воитель встречает с особым достоинством, от этого напрямую зависит качество перерождения.

Когда Трей подошел к месту прорыва огненной магии, пожар уже утих. Рощица для медитаций выгорела подчистую, даже кусты в овраге были заметно опалены. Земля под ногами дымилась и чадила, но открытого огня нигде не было видно. Пожар погас сам собой, поглотив все, что мог поглотить.

Странно, но Трей был еще жив. Неведомый наблюдатель мог уже десять раз нанести предательский удар, но никакого удара не последовало. В чем дело?

Внимание Трея привлекла глубокая яма в болотце, образовавшемся в месте разлива ручья. Странная это была яма, очертаниями она напоминала отпечаток человеческой задницы, и из нее тянуло какой-то непонятной магией. Некромантия, что ли?

Трей подошел поближе и заглянул в яму. Магия, таившаяся на дне ямы, была очень сильной, это чувствовалось по напряжению силовых линий, но внешне она никак не проявляла себя. Как будто она чего-то ждет. Трей присел на корточки и осторожно приложил палец к краю ямы. Земля была очень горячей. Трей все понял.

Дела обстоят еще хуже, чем он ожидал. Граф Хортон не счел нужным лично убивать неугодного вассала, он поручил это грязное дело магической ловушке. Трей и не знал, что Хортону известна формула «места на линии». Если то, что говорят об этом заклинании, правда… Кстати! А не встал ли Трей на эту самую линию, нечаянно коснувшись активной зоны?

Трей вскочил на ноги и поспешно отпрыгнул назад. И вовремя — земля на дне ямы зашевелилась, вспухла большим пузырем, и этот пузырь лопнул, испустив в воздух невыносимое зловоние. И не только зловоние — из ямы полезли жуки.

Это были обычные, ничем не примечательные мелкие жучки, каких полно на огороде любого нерадивого холопа. Но их было столько…

Трей ударил в яму файрболом. Разрушительная магия не причинила жукам вреда, «место на линии» поглотило энергию и преобразовало ее для своих нужд. Жуки стали появляться еще быстрее.

Под ногами захрустело. Трей посмотрел вниз и увидел, что первая волна жуков уже захлестнула его ноги, насекомые ползли по сапогам, быстро поднимаясь вверх. Сейчас они достигнут паха…

Трей побежал. Бежать было трудно, жуки под ногами скользили и перекатывались, затрудняя бег, их тонкие панцири хрустели, поглощая энергию ноги и не позволяя ступне пружинить, как положено. Трей ковылял, как не убитый в детстве урод, дважды он чуть не упал, взбираясь по склону оврага, но все же устоял на ногах.

Выскочив наверх, он побежал изо всех сил. Только бы успеть, только бы заклинание не успело захватить цель…

Обернувшись на бегу, он понял, что не успел. Теперь жуки не распределялись по окружающему пространству равномерно, а стремились к Трею. Вокруг него начала собираться кольцевая волна. Трей вспомнил, как Хортон рассказывал ему, как обманывать самонаводящиеся заклинания. Мелькнула непрошеная мысль: может, это не убийство, а испытание? Трей отбросил эту мысль с негодованием — недостойно воителя утешать себя надуманными надеждами, воитель не должен бояться смерти, он готов к ней всегда.

Теперь Трей передвигался быстрыми и резкими неритмичными прыжками из стороны в сторону. Он помогал телу волшебством, и каждый прыжок был, по меньшей мере, вдвое длиннее прыжка, доступного рабу, холопу или необученному воителю. Кольцевая волна, образованная сотнями тысяч насекомых, дрогнула, по ней прошла рябь более мелких волн, еще десяток прыжков, и волна распалась, миниатюрные мозги насекомых больше не были собраны в единый надмозг, каждый жук снова действовал самостоятельно. Конечно, каждым из них управляло заклинание, но оно управляло каждым жуком по отдельности.

Трей перешел на обычный бег, он бежал изо всех сил, не щадя ни мышц, ни связок, ни легких. Сейчас его жизнь зависела только от скорости. В глубине души он понимал, что это ненадолго, даже если он оторвется от смертельной погони, это не сильно продлит его жизнь, но он не мог не попытаться оттянуть перерождение хотя бы на час. Пусть Хортон восхитится в последний раз силой и мужеством вассала, пусть он поймет, что этот вассал достоин смерти в честном поединке, что подлые ловушки лишь унижают честь и достоинство убиваемого и убивающего. Впрочем, куда ему это понять…

5