Эти двадцать убийственных лет

Виктор Кожемяко: Вот и еще один год пролетел. Каждый раз, оглядываясь на прожитое, прежде всего задаешься вопросом: стал ли этот год для страны и народа поворотным от худшего к лучшему? Увы, у меня такого ощущения нет. А у вас, Валентин Григорьевич?

Валентин Распутин: У меня, увы, – тоже.

– Сразу скажу о том, что, с моей точки зрения, есть самое главное: по-прежнему продолжает сокращаться численность нашего народа. Причем сокращается страшными темпами! Ведь с каждым годом уходит в небытие почти миллион человек.

Но, как ни поразительно, создается впечатление, что ни государство нынешнее, ни общество это особенно не беспокоит. Тут впору бить в набатный колокол, поднимать тревогу, принимать чрезвычайные меры, а между тем ничего подобного и близко нет. Не есть ли это самое убедительное свидетельство того, что власть озабочена вовсе не сбережением народа, а иными, противоположными задачами?

– Безысходность, которая приводит к столь тяжелым людским потерям, в последнее время, мне кажется, изменила свой «статус». Да, бедность, народ до сих пор живет в бедности, но разве можно сравнить сегодняшнее недоедание, скажем, с недоеданием военных и первых послевоенных лет, когда оно было всеобщим? А ведь даже тогда, в войну, тыловые потери, не считая, конечно, блокадников, были меньше, чем сейчас «мирные». Значит, причина не столько в том, что хлеба не хватает, сколько – воздуха не хватает для дыхания, изменился его состав, наступило кислородное голодание в общественной атмосфере, она перестала быть жизнетворной.

Разве не так? Человек многое, очень многое и самое непосильное способен претерпеть, когда есть во имя чего претерпевать, когда просматривается впереди обнадеживающий выход. Миллионы воинов знали, во имя чего они шли на смерть, и миллионы тыловиков также знали, во имя чего они надрывали жилы. Чтобы спасти Отечество, чтобы было оно на веки веков. И спасли, оправдав и освятив тем самым великие жертвы. Теперь же, когда Отечество наше во всех его материальных, духовных и нравственных ипостасях извращено так, что и смотреть нет сил, когда тысячелетние его приобретения выбрасываются на свалку или, как вторчермет, идут в переплавку в печах мирового порядка, когда культура отдана в руки разнузданных шоуменов, а образование преобразуется в функциональное натаскивание и программное выскабливание родного духа, когда страна живет не за счет производительного труда, а за счет обкрадывания будущих поколений, когда примерами для подражания становятся не Папанин и Гагарин, а Чубайс и Абрамович, когда… Много таких несчастных «когда», но самое-самое: когда от справедливости остался только пустой звук и попрана она в главном – в изгнании с российской земли духовной нашей Родины.

А отсюда и вывод, непреложный закон: сбережения народа быть не может, если нет сбережения Отечества. Мы в огромнейшем своем большинстве народ оседлый, творивший в течение многих столетий свое небо и свою землю, и невыносимыми условиями существования для нас может быть не только бедность, но и чужесть.

– Снова скажу, что меня просто поражает олимпийское спокойствие, а по сути – полное равнодушие, которое утвердилось у нас в стране по отношению к этой острейшей и – в полном смысле слова! – жизненно насущной проблеме: убыванию народа. Так, за весь прошедший год могу вспомнить лишь одну передачу по телевидению, которая была посвящена сокращению населения России. Но на чем при этом делался главный акцент? На том, как восполнять нехватку рабочей силы путем завоза ее из-за рубежа! То есть не об увеличении рождаемости и сокращении смертности русского народа говорили в основном участники этой передачи, а о проблеме «мигрантов» – тех, которые заменят русских на русской земле.

Конечно, это не удивит вас, если я скажу, что происходило такое в телепередаче Владимира Познера «Времена». Этого господина трудно заподозрить, что он сильно волнуется за русский народ, и собеседников, он, как правило, приглашает соответствующих. Но другим-то на телевидении слова по-прежнему почти не дают!

– Познер как раз за русский народ очень «волнуется». В том смысле, что народ этот, как и все русское, коренное в России, традиционное, вызывает у этого господина с американским паспортом сильнейшее раздражение как вышедшее из моды и не должное быть в употреблении, а значит, и не достойное поддержки.