Эти гениальные птицы

Линн Мартин, специалист по экологической физиологии, получил замечательную возможность наблюдать за заселением домовыми воробьями новой территории и в процессе этого выявить особые качества, отличающие самых дерзких первых колонизаторов от остальных. Этой новой территорией была Кения. Первые воробьи попали в прибрежный город Момбаса в 1950-х, вероятно, на кораблях из Южной Африки. Но в 2002 г., когда Мартин начал изучать воробьев, в Кении их было относительно мало. Теперь они широко распространены во всех городах вплоть до границы с Угандой. (Как и Тед Андерсон, Мартин отслеживает распространение воробьев по Кении, внимательно прислушиваясь к знакомому чириканью в теле- и радиорепортажах.) Он и его коллеги исходят из того, что расстояние от Момбасы до места обитания популяции показывает ее возраст. Они ищут различия между старыми популяциями из окрестностей Момбасы и новыми, живущими на границе расширяющегося ареала обитания, в таких городах, как Найроби, Накуру и Какамега.

Птицы, живущие дальше всего от Момбасы, на переднем крае освоения новых территорий, обладают более сильной иммунной системой. Когда их ловят, они вырабатывают больше стрессовых гормонов, известных как кортикостероиды. Ученые предполагают, что гормоны стресса позволяют птицам быстрее реагировать на различные стрессоры, справляться с ними и, возможно, запоминать их.

Воробьи-первооткрыватели также любят пробовать новую еду. Когда аспирантка Мартина Андреа Либл проверила реакцию птиц на непривычные им продукты, такие как высушенная замороженная клубника и собачий корм, воробьи из более старых, устоявшихся популяций не притронулись к незнакомой еде, даже когда были очень голодны. В отличие от них, птицы из молодых популяций без колебаний набросились на ягоды и корм. На краю ареала заселения птицы чаще сталкиваются с новыми видами корма и других ресурсов, объясняет Либл. Поэтому у индивидов, готовых пробовать новое, в этом смысле больше преимуществ, тогда как консервативные в своих привычках птицы могут умереть от голода.

НО ЕСЛИ ГИБКОСТЬ и открытость к новому в кормовом и кормодобывательном поведении — это так выгодно, почему не все воробьи перенимают эту черту?

Потому что это рискованно. За поведенческую гибкость приходится платить. Любопытство может сгубить не только кошку, но и воробья. Исследование нового и неизвестного требует времени и сил и часто чревато проблемами. Например, новая еда, которую вы пробуете, может содержать токсин или патоген.

Большие голубые цапли известны своим экспериментаторским подходом к еде. Они не чураются даже крупной, громоздкой и неудобной добычи — змей, колюшек, скорпеновых и других колючих рыб. Но одна цапля на побережье Билокси, Миссисипи, недавно открыла для себя совершенно неожиданное блюдо из представителя подкласса пластиножаберных. Стоял тихий ноябрьский день, когда исследователи из Морской лаборатории на Дофин-Айленд заметили стоящую на мелководье цаплю, которая безуспешно наносила сильные удары клювом по чему-то под водой. Наконец она погрузила голову в воду, а когда ее подняла, на клюве трепыхался проткнутый атлантический скат. Скатов едят многие хищники, включая косаток, котиков и акул. Но птицы? «Скат извивался и хлестал во все стороны своим хвостом с ядовитым шипом», — сообщают исследователи. Через 12 минут упорной борьбы птице удалось запихнуть ската в рот и, расширив пищевод, проглотить его вместе с ядовитым шипом — по-видимому, безо всяких неприятных последствий.

Бурый пеликан, найденный мертвым на побережье Байя, попробовал проделать тот же трюк, но неудачно. Хвост ската с ядовитым шипом попал в его горло, так что пеликан, вероятно, умер от удушья или отравления. «Вот и доказательство того, что оппортунизм как стиль жизни сопряжен с рисками», — замечают исследователи.

Кеа, эти умные и игривые попугаи-эндемики из Новой Зеландии, потребляют в пищу почти всё. Они едят сотню видов растений, а также насекомых, яйца, птенцов морских птиц и трупы животных. Возможно, именно это помогло им пережить массовое вымирание видов после заселения острова людьми. Они едят даже овец, появившихся в их среде обитания в 1860-е гг. Первое время они кормились мертвыми тушами, но потом изобрели новый способ кормежки — садиться на спину живой овцы, пробивать кожу и выклевывать куски подкожного жира и мышечной ткани.