Эти глаза напротив

– Но от этого наследство не вернется к Сигизмунду!

– У тебя будет достаточно времени, чтобы убедить мужа снова изменить завещание.

– Да не хочу я! – сорвалась на крик Магдалена. – Убеждать, лебезить, уговаривать, унижаться перед человеком, предавшим своего сына! Я Венцеслава видеть не могу! И не хочу! От него сейчас одни проблемы! Я не могу распоряжаться счетами! Только своим! А еще – если ты не в курсе – мне по секрету сообщили, что Венцеслав запускает и бракоразводный процесс!

– Если я тебя правильно понял, – вкрадчиво начал Ламин, – ты хочешь, чтобы мы помогли решить и эту проблему?

– Да!

– Ну что же, в принципе, все возможно. Но учти, этот пункт мы тоже внесем в договор, и если ты попытаешься отказаться от выполнения своей части…

– То вы донесете суть договора до широкой общественности и правоохранительных органов, – усмехнулась Магдалена. – Это и так понятно, исходя из того, что письменно штрафные санкции в договоре не указаны.

– Не указаны, потому что нам это не надо. Ты и без этих бумаг выполнила бы все наши требования и условия.

– Даже та-а-ак? – приподняла брови Магдалена. – Интересно, почему? И если ты так уверен, то действительно – зачем тебе этот договор?

– На будущее. Когда понадобится выводить Павла и ему подобных, что называется, «в люди». Нужны будут документальные подтверждения их происхождения.

– Так это что получается?! Эти ваши змееныши будут претендовать на наши с Сиги деньги?!

– Кто о чем, а вшивый о бане! – презрительно скривился Ламин. Затем раздраженно гаркнул: – Макс! Не стой столбом! В темпе переделай договор и неси его на подпись!

– Нет, погодите! – упрямо поджала губы Магдалена. – Я только теперь сообразила, для чего нужны эти бумажки! Вы отберете…

– Хватит! – Голос Ламина внезапно приобрел странный тембр, он зазвучал словно со всех сторон. – Мне надоело тебя убеждать! Макс, добавь еще и пункт насчет нашего отказа от претензий на имущество и бизнес Кульчицких…

– Вот и правильно, вот так бы и сразу! – победно усмехнулась Магдалена, а в следующее мгновение крик застрял у нее в горле.

Потому что три, пусть и некрасивых, но человека внезапно перестали ими быть. Людьми.

Кожа стала зеленовато-серой, покрытой чешуей, глаза – змеиными, с вертикальными зрачками, а когда Ламин растянул рот в улыбке – между зубов мелькнул раздвоенный язык.

Желтые глаза Ламина гипнотизировали, притягивали, обездвиживали. Женщина чувствовала, что не может пошевелить даже пальцем. Она была сейчас в полной власти этих страшных существ.

– Теперь ты поняла, – прогремел голос Ламина, – что нас лучше иметь в союзниках?

– Д-да…

Глава 19

Депутат Государственной думы Аскольд Викторович Ламин изволил нервничать. И это его напрягало все сильнее.

Потому что Аскольд Викторович не привык поддаваться эмоциям. В его жизни все всегда было под контролем. Если господин Ламин ставил перед собой цель, то путь к ней он всегда готовил с такой тщательностью и продуманностью, что потом идти было легко и комфортно. Даже не идти, а ехать. В кабриолете. Подставляя чешую освежающему ветерку и наслаждаясь жизнью.

Но сейчас все с самого начала шло не так, неправильно. И прежде всего – из-за цейтнота. Времени на подготовку, продумывание и составление наиболее эффективных и безопасных маршрутов, ведущих к цели, оказалось катастрофически мало.

Хотя поначалу предполагалось – его, времени, будет достаточно. Ранение, полученное Павлом, было тяжелым, после такого человек обычно не меньше недели находится в реанимации, а потом еще пару недель учится держаться вертикально и ходить.

Но Павел ходил уже через неделю! Пусть и с тростью. А еще через три дня и трость стала ненужной.

Что, с одной стороны, не могло не радовать – гибрид получился не просто жизнеспособным, а уникальным по регенерации! Невероятным образом он унаследовал эту способность от рептилоидов. Невероятным – потому что отследить сейчас, где, когда и при каких обстоятельствах кто-то из пра-пра-прабабушек Павла переспала с рептилоидом (хотя вряд ли тот процесс можно было назвать «переспала»), было невозможно.

Кстати, именно «повернутость» рода Кульчицких на чистоте крови и могла привести к подобному результату. На протяжении многих поколений происходили браки с родственниками, пусть и не близкими. Потому что «узок их круг, страшно далеки они от народа». Потомственных аристократов чужих родов на всех не напасешься.

И эффект телегонии накапливался.

А в итоге – мечта рептилоидов, казавшаяся уже неосуществимой, неожиданно приобрела физическое воплощение.

Да еще какое!

Парня скоро выписывать будут, поэтому пришлось действовать практически экспромтом. Чего Аскольд Викторович терпеть не мог. Но увы…

Для полноценной и успешной атаки на клинику требовались объединенные усилия нескольких наиболее сильных рептилоидов. Ментально сильных. Способных усыпить одних, отправить в ступор других и превратить в послушных марионеток третьих.

Сам Аскольд Викторович тоже обладал неплохими возможностями в этом смысле, благодаря чему и стал тем, кем стал. Но на осуществление столь масштабной и выборочной операции его сил было маловато.