Эти глаза напротив

И мне уже не было страшно. И горько тоже не было. В конце концов, Мартин и Олег будут живы… И маме с папой будет легче перенести мою смерть. И вообще – как можно быть такой эгоисткой? Рисковать жизнью стольких людей – не говоря уже о любимых мужчинах – ради спасения собственной шкуры?! Надо сейчас пойти и открыть дверь…

– Стоп! Очнитесь! Саша, немедленно отключи звук и изображение!

Голос Павла не обволакивал, наоборот, он обрушился на нас, словно пневматический молот, вышибая к чертовой матери гипнотический дурман. Казалось, стены и сводчатый потолок холла дрожали от звука его рявка.

И подействовало! Все, в том числе и я, вздрогнули и озадаченно начали оглядываться по сторонам, а Дворкин судорожно выполнил приказ Павла, отрубив связь с внешним миром.

А затем передернул плечами, словно стряхивая с себя наваждение, и с силой провел руками по темно-коричневой от загара лысине:

– Вот ведь какая мощная тварь, а? Сумел даже через видео в транс вогнать! Спасибо, Паша!

– Не за что, – криво усмехнулся тот.

– Хорошо хоть, что гора их сдерживает! Осталось как-то продержаться до подхода наших ментальных, так сказать, сил. Надо их отвлечь переговорами, чтобы заложников не тронули.

– Не до конца, – глухо произнес Павел, устало откинувшись на изголовье.

– Что – не до конца? – Дворкин озадаченно нахмурился и наклонился над подопечным, внимательно вглядываясь в его осунувшееся лицо. – Что ты имеешь в виду?

– Гора сдерживает их ментальную атаку, но не до конца. Мне приходится подключаться. Хорошо, что воздействие не постоянно, иначе не знаю, сколько я бы смог продержаться… Мы слишком близко от поверхности. Наверное, если бы смогли уйти вглубь, мне было бы полегче. Но мы не можем.

– Почему это? – Александр кивнул на расположенную в дальней стене холла дверь. – Насколько мне известно, там – уходящие в глубь горы выработки. Они просто не очень просторные, узкие и невысокие, поэтому их приспосабливать под нужды клиники не стали. Но и полностью заложить туда вход кирпичами тоже сочли неразумным – туда собирались водить, вернее, возить на креслицах пациентов с самой тяжелой формой легочной патологии. Там концентрация соли в воздухе, конечно, максимальна, но не думаю, что пара-тройка часов так уж нам навредит.

– Так идемте скорее туда! – оживился один из секьюрити. – Хрен с ним, что тесно! В тесноте, как говорится, не в обиде. Мне что-то не хочется змеиным зомби становиться! Да и никому не хочется, да, мужики?

– Точняк! Да! Лучше в крысиный ход, чем в змеиную нору! – возбужденно загомонили мужики.

– Ну, – Дворкин повернулся к Павлу, – едем дальше?

– А вы ничего не забыли?

От обиды мой голос совершенно неуместно дрожал, да и в целом разнюнилась: слезы по щекам закапали, нос мгновенно заложило. Тоже мне, Лара Крофт местечкового розлива!

– Если вы имеете в виду заложников, – сухо ответил Дворкин, отводя глаза, – то – нет, не забыл. Но моя задача – охранять прежде всего Павла. И вас, разумеется. Или вы готовы пожертвовать собой ради ваших близких? Если так, то это глупо. Не думаю, что твари выполнят свое обещание. Поверьте моему немалому опыту – в подобных ситуациях свидетелей обычно стараются не оставлять в живых.

– Так что же, теперь забиться в подземелье и трусливо ждать, пока за нами приедут? А Олежку и Мартина…

Дыхание перехватило, я судорожно всхлипнула.

– Прежде всего нам необходимо забиться, как вы говорите, в подземелье, ради того, чтобы облегчить задачу Павлу. Не думаю, что он сможет долго нас защищать от атак. Или вам понравилось быть послушной марионеткой рептилий?

– Не понравилось, но…

Закончить мне не дали – входная дверь затряслась от ударов, а потом снаружи донеслось еле слышное:

– Отвечайте! Иначе начнем убивать заложников!

– Что делать будем? – Дворкин вопросительно посмотрел на Павла.

– Так, всем отойти от монитора и отвернуться. Желательно еще и уши закрыть.

Возражать никто не стал, пять секунд топота ног и грохота роняемых предметов меблировки, и вот уже секьюрити стоят возле входа в выработки, зажмурившись и закрыв уши ладонями.

– А ты чего? – повернулся ко мне Павел.

– А я не пойду.

– Варя! Не заставляй меня отвлекаться на твою защиту!

– А почему он, – я упрямо кивнула на Дворкина, – не ушел? И вообще, если тот упырь опять начнет сверлить взглядом видеокамеру, тогда и отвернусь. И уши заткну. А пока – включайте быстрее, что вы тянете!

– Вот ведь упрямая… – Главный секьюрити сдержался, но за него закончила фразу я:

– Да-да, знаю. Ослица. Не отвлекайтесь, Александр Лазаревич!

Мониторы снова ожили, включился звук.

И первое, что мы увидели, – стоящего на коленях Олега и пистолет у его виска. А держал этот пистолет Мартин.

– Что это значит? – снова загремел Павел.

Оказалось, такой тембр его голоса способен впечатлить и змеюк. Во всяком случае, они вздрогнули и поежились. А главный гадюкин одобрительно усмехнулся: