Эти лживые клятвы

– Но… это было не на самом деле? Да ведь?

– Иллюзии слуа становятся реальными, если начать с ними взаимодействовать. Пожар был настоящим, потому что слуа становились огнем, когда ты верила, что он существует на самом деле.

– Я слышала крики.

– Сестры? – спрашивает он. – Поэтому ты бросилась в огонь?

Я киваю.

– Они казались… реальными, – я рада, что все еще в постели, лежу на подушках, но мои руки все равно дрожат. – Значит, пожар был настоящим, а она – нет?

– В лесу с тобой больше никого не было. Когда мы прогнали слуа, ты была одна.

– А моя сумка? – спрашиваю я, пытаясь встать с кровати.

– Не вставай, – он наклоняется и достает что-то из-под кресла. Вернувшись к кровати, он осторожно кладет сумку мне на колени. – Я же говорил тебе не пользоваться этим зеркалом.

– Говорил, – я вздергиваю подбородок, но сейчас не очень уверена в своих решениях. Зеркало обманом заставило меня пойти на кладбище. Оно привело меня прямо в ловушку слуа.

– Ему нельзя доверять, – говорит он.

– Знаю, – говорю я.

Хотя я не знаю. Не совсем. Кажется, иногда оно работает. Но, очевидно, не всегда. Я видела в нем свою мать, живую и здоровую, и видела, как ее труп лежал в какой-то могиле. И то и другое не может быть правдой.

– Тогда почему ты там оказалась? – он смотрит мне в глаза и ждет ответа. – Что ты искала?

– Ничего. Это… это не важно, – я отвожу взгляд. Я доказала, что я беспечная дура, глупый человек. Мне хочется, чтобы он ушел – чтобы я могла с головой накрыться одеялом. И хочется кричать, если он уйдет.

Он спас мне жизнь. Снова.

– Зеркало уже много лет не работает должным образом, – говорит Финн. – Оно было создано миллиарды лет назад, еще когда правители Благого и Неблагого дворов состояли в союзе. Вместе они сделали несколько магических предметов и в знак доброй воли разделили их между дворами. Но магия зеркала была искажена, когда Благой двор его украл.

– Иногда оно работает, – я говорю как капризный ребенок.

Он качает головой.

– Ты все еще можешь попросить его показать тебе кого-то или что-то, но ты не можешь доверять тому, что видишь. Искаженная магия представляет угрозу. Образы, появляющиеся в этом зеркале, могут заманить тебя в опасность.

– А ты не мог сказать об этом раньше?

– Я не знал, что было так сложно послушать меня и не использовать его, – он вздыхает и смягчается. – Подобное зеркало опасно для таких, как ты.

Я закатываю глаза.

– Для людей?

– Нет, для тех, в чьем сердце столько надежды.

Столько надежды?

Неужели он совсем меня не знает? Во мне меньше надежды, чем во всех, с кем я встречалась.

И вдруг я осознаю, где нахожусь. В постели. В его доме.

– Это твоя… комната? – я почти говорю «постель», но вовремя прикусываю язык. Почему-то это еще больше смущает.

– Да. Здесь присматривать за тобой было проще всего, а кровать достаточно большая, чтобы целитель мог работать. Но теперь, когда ты очнулась и более или менее поправилась, я могу переселить тебя в свободную комнату.

Почему он так добр ко мне? Мне кажется, что половину времени он меня ненавидит, а другую половину… Мне не нравится думать о том, что я тогда почувствовала.

– Мне нужно вернуться во дворец, – я делаю над собой усилие, встаю с кровати и чувствую, как кружится моя голова. Я снова сажусь и откидываюсь на подушки.

– Оставайся здесь, – говорит Финн. – Тебя исцелили, но еще несколько дней ты будешь слаба.

– Я не могу просто исчезнуть.

– Прета обо всем позаботилась.

Мне это не нравится. Я могу пропустить что-то важное и рассердить королеву. Что, если она не позволит мне остаться во дворце и заставит вернуться домой до того, как я смогу добраться до последних артефактов?

– Как твоя наставница, – объясняет Финн, – она смогла получить разрешение забрать тебя из дворца на несколько дней – для обучения. В настоящее время ты находишься в южном городе, известном своими музыкальными выступлениями.

Я выдыхаю и опускаюсь на подушки. Я правда очень устала, но вернуться во дворец и притвориться, что я здорова? Вряд ли мне это удастся.

– Она рассказала мне о твоем брате. Вексиус? Мне… мне очень жаль.

Он кивает, но избегает моего взгляда.

– Мне тоже.

Что сказала Прета, когда Финн приказал ей исцелить меня? «Но ты должен перестать совершать те же ханжеские ошибки, из-за которых я стала вдовой». Я хочу знать, что она имела в виду, но знаю, что Финн не скажет.

– У тебя есть еще братья и сестры?

– О которых я хотел бы заявить во всеуслышание – нет, – он расправляет плечи, как будто внезапно осознав, как одеревенело его тело от многочасового сна в кресле.

– Отдыхай, принцесса, – говорит он. – Твои проблемы до завтра не решатся.

Я не хочу выполнять его команды как послушный щенок, но все равно устраиваюсь на подушках и чувствую, как закрываются мои глаза.

– Ты проголодалась? Я попрошу принести поднос.

– Финн? – Он останавливается у двери и оборачивается. – Спасибо. За то, что спас меня. Снова.

Он сглатывает, и я смотрю, как двигается его кадык.

– Надеюсь, то, что ты искала, того стоило, – он переводит взгляд на сумку, лежащую у меня на коленях. – Не доверяй этому зеркалу.

* * *