Эти непонятные корейцы

Воду с собой он нес в специальной бутылочке, из которой можно пить, не прижимая губ — для гигиены. Однако, углядев общий ковш у какого-то очередного «целебного источника», как написано было на табличке, американец подошел и демонстративно напился из него. Отвечая на мой немой вопрос, он сказал, что принципиально всегда, во всех азиатских странах пьет воду целебных источников из общих ковшей и никогда не заражается. По его убеждению, целебность воды препятствует распространению заразы. Даже из Ганга пил — и ничего, жив остался.

Вот какие бывают храбрые американские парни.

Прайвеси в горах

Но вообще западные туристы прелестей корейского отдыха не понимают. Индивидуализм мешает. Помню, как-то я пошла в горы с приятелем-англичанином, и всю дорогу он ныл, глядя вокруг: «Ну, что это такое! Ну, зачем вокруг тропинки эти железные ограды? Ну, почему столько народу и все кричат «Хай!»

Смотри, опять торговец. Ну, хоть где-нибудь есть в Корее безлюдное место?!» Надо сказать, что до некоторого времени я разделяла подобные воззрения. Но один случай навсегда вылечил меня от стремления к уединению в корейских горах.

Однажды летним утром я решила прогуляться по Кванаксану (это горы на юге Сеула). Погода благоприятствовала моим замыслам, мускулы поигрывали, и я решила усложнить себе спортивную задачу и забраться на одну крутую вершину, которую народ благоразумно обходил, ибо к ней не вела ни одна протоптанная тропинка. «Вот и хорошо! — подумала я. — Никто под ногами путаться не будет». И я устремилась ввысь.

Тропинка с шумными туристами осталась далеко внизу, а я была на вершине, одинокая и свободная, как орлица. Потом посмотрела вниз. И поняла, что спуститься обратно могу только на крыльях, потому что вершина представляла из себя огромный и скользкий голый камень. В «12 стульях» подобная ситуация уже хорошо описана, но мне тогда было не до смеха. Отца Федора хотя бы видели проходящие мимо люди, а моя скала, извернувшись каким-то особо пакостным образом, полностью скрыла меня от человечества. Не помню, как уж я спустилась со злополучной вершины, но, видимо, вид у меня после спуска был не самый цветущий, потому что первая же встреченная на человеческой тропинке компания аджумм запричитала, увидев меня: «С вами все в порядке?», — усадила на коврик и стала чем-то отпаивать и откармливать.

С тех самых пор люди в горах мне больше не мешают.

Глава шестнадцатая Иностранец в корейском кино

Помните ли вы, уважаемые читатели, знаменитое высказывание Владимира Ильича, украшавшее провинциальные кинотеатры застойных времен: «Из всех искусств для нас важнейшим является кино»? В Корее я часто вспоминала его, каждый раз убеждаясь в мудрой ленинской прозорливости. Действительно, «для них» (то есть для тех, кто формирует общественное мнение) кино (а ныне и телевидение) — это тяжелая артиллерия.

В Корее я впервые получила волнующую возможность прикоснуться к «важнейшему из искусств» не только как зритель, но и как непосредственный участник. Возможность осталась по моей вине нереализованной, зато дала мне ценный страноведческий опыт.

Случилось это вскоре после моего приезда в Корею. От знакомых иностранцев я уже была к тому времени наслышана о фантастических возможностях кинокарьеры для белого человека в Корее, когда русоволосым и голубоглазым за одно появление в кадре отваливают сумасшедшие деньги, а потом еще полгода спустя их, как кинозвезд, узнают аджуммы с рынка Тондэмун и продают, в знак восхищения, носки со скидкой.

Звучало заманчиво: какая женщина не мечтает стать актрисой? Конечно, я сознавала некоторую свою ущербность по части цвета волос, от корейского почти неотличимого, но на свете в конце концов существуют парики, голубые же глаза в наличии имелись…

Поэтому я была морально готова к интересному предложению со стороны корейских кинокомпаний. И оно не заставило себя долго ждать.

«Для телесериала требуются две белые женщины. Срочно!» – так передал мне просьбу некоего корейского продюсера приятель.

Что за сериал, он точно не знал. Мы с подругой-эстонкой отправились навстречу славе и гонорарам, вспоминая по пути систему Станиславского и делясь сомнениями, хватит ли нашего корейского, чтобы понять замысел режиссера. Оказалось, что корейского хватает. Роли, которые приготовил для нас корейский Станиславский, были простыми как мычание и драматических талантов не требовали. Главный герой фильма, талантливый художник и неотразимый любовник (кореец, разумеется), должен соблазнить наших героинь. С одной из них в неглиже его застают, по сценарию, потрясенные родители.