В Махараштре не так высоко развит культ священной коровы, как на равнинах. Видимо, решающую роль сыграли природные условия. На волах и буйволах пашут, их разводят, любят, украшают бубенцами и ожерельями, в дни праздников раскрашивают их самих и золотят им рога, но мне показалось, что сердцам маратхов козы ближе.
Сотни козьих пастухов стекаются к храмам Кхандобы в дни ежегодных ярких и шумных его праздников. Огни костров, огни светильников на горе наполняют ночь блеском. Всюду пляшут танцоры, кувыркаются акробаты. Народ веселится от души.
34. И ЕСТЬ ЕЩЕ РЕЛИГИЯ – ДЖАЙНИЗМ
Коренные религиозные преставления содержатся помимо индуизма и буддизма также и в джайнизме. Обычно пишут, что эта религия восходит к VIII веку до н. э., как бы предваряя буддизм на два столетия. Община джайнов составляет не больше 1 % населения Индии. Но члены этой общины занимают заметное общественное положение, будучи в подавляющем своем большинстве зажиточными горожанами, предпринимателями, банковско-финансовыми деятелями, торговцами. Сельскохозяйственными работами джайны не занимаются в силу строгого религиозного запрета на повреждение любой жизни, и в том числе жизни всяких насекомых, живущих в почве. Больше того – монахи-джайны и особо верующие люди даже завешивают рот и нос белой повязкой, чтобы не втянуть в себя при вдохе какое-нибудь мельчайшее живое существо (правда, по другому объяснению, они это делают, чтобы не осквернять воздух своим дыханием).
Питаются они сугубо по-вегетариански и по своему обычаю стараются принимать пищу в стороне от тех, кто может есть мясо, рыбу или даже куриные яйца. Особенность их вегетарианства состоит и в том, что еда должна приготовляться из зерен и плодов растений, созревающих над поверхностью земли, ибо, скажем, при выкапывании картошки и других подобных овощей можно уничтожить живущих в почве жучков. Высказывалось мнение, что вошедшая в индуизм доктрина ахинсы (неповреждения жизни) воспринята от джайнизма, приверженцы которого особо строго протестовали против арийского института кровавых жертвоприношений. Отличием от индуизма стало и то, что к монашеству и к изучению священных текстов джайны допускают женщин. У монахов и монахинь этой общины одежда должны быть только чисто белого цвета. Миряне этой общины одеваются как все люди вокруг и по внешнему виду от других неотличимы.
К моментам, заметно отличающим джайнизм от индуизма, относится ряд предписаний, касающихся поведенческой и ритуальной жизненной практики.
Небезынтересно остановиться на некоторых из этих законоуложений. Так: 1) в джайнизме отрицается святость Вед, основных священных памятников индуизма на всех этапах его развития, 2) в джайнизме вообще не признаются индусские боги и поклонение идолам, 3) джайны не признают деления общества на узаконенные еще арьями четыре варны-сословия и не считаются с авторитетом брахманов, 4) основоположники этого учения уже в древности восставали против всех законов ведизма-индуизма.
Традиции этого учения утверждают, что его основали 24 великих проповедника-тиртханкара, которые жили в очень давние времена. Есть основания полагать, что речь в этих житийных преданиях идет о цивилизации Хараппы. И что более поздние формы джайнизма получили свое оформление после VIII века до н. э. Известно, что в джайнизме издревле существовал институт отшельничества, и монахи создавали монастыри вдали от мира – до сих пор ученые знакомятся с большими комплексами пещерных монастырей, куда приходили миряне, да иногда и жили там подолгу, слушая проповеди учителей. В последнее тысячелетие эти монастыри практически заглохли, и монахи селятся ближе к городам, а то и в городских монастырях и храмах тиртханкаров всегда изображают, может быть это традиция Хараппы.
О древних проповедниках-отшельниках известны многие легенды, в которых восхваляются их подвиги отрешения от мира и погружения в постижение истины. Об одном из них помнят и знают все члены общины – он известен под именем Гоммата. Его изображение – высеченная из камня статуя высотой в 19 метров, стоит с конца Х в. н. э. вблизи города Шраванабельгола в штате Карнатак. Она представляет собой фигуру обнаженного человека, на ногах которого скульптор некогда изобразил вьющиеся растения, что значило, что этот великий отшельник до самой своей смерти стоял неподвижно, постигая духом высокие истины самоотречения.