Эти спутанные узы

Меня охватывает настолько сильное отвращение и раздражение, что мне наконец удается открыть глаза. Первое, что я вижу, – блестящие ботинки, зашнурованные на мускулистых, обтянутых кожей ногах. Я поднимаю голову и вижу, как очень большой, очень высокий фейри с оливковой кожей ухмыляется мне сверху вниз. На его лбу, сквозь копну густых темных волос, виднеются пульсирующие серебряным светом изломанные линии.

– А вот и она, – говорит фейри. В его красновато-коричневых глазах с приподнятыми уголками пляшут веселые искорки. – С возвращением в мир живых.

Я знаю эти глаза.

– Это ты помогал детям сбежать.

В ответ его губы растягиваются в широкую улыбку. Почему-то он кажется мне знакомым. Знакомым не только потому, что мы вместе сидели на корточках в траве возле тюрьмы для Неблагих.

– Ты Дикий фейри, – хриплю я.

Он фыркает.

– Ну да. Молодец, что заметила. А теперь мы можем идти? Пока твой принц не нашел меня на землях своей матери и я не поплатился за это головой?

Мой взгляд скользит к гоблину, стоящему рядом с ним. Это вовсе не Баккен, а другой гоблин, которого я не узнаю. Он смотрит на мои волосы, и я вижу, как его рот с длинными зубами наполняется слюной.

– Куда мы пойдем? – спрашиваю я. Мое горло при этом все равно что полоснули сразу тысячами лезвий. Я думала, что быть фейри – значит чувствовать себя здоровой и энергичной, полной жизни, но с того момента, как я очнулась с этими эльфийскими ушами, мне казалось, что я нахожусь ближе к смерти, чем к жизни.

Странный мужчина хихикает.

– Ну, ты не успела восстановиться после превращения и использовала много силы. Конечно, тебе очень плохо.

Я пристально смотрю на него. Он читает мои мысли, или мои мысли настолько очевидны?

– И то и другое. Но хотя бы твои ноги зажили.

Он прав. Боль прошла. О том, что произошло ночью, напоминают только кандалы на моих запястьях и засохшая кровь, покрывающая ноги.

Он небрежно машет рукой в мою сторону, и железо падает с моих запястий. Он протягивает мне руку:

– Пойдем. Стражники принца Ронана вот-вот будут здесь.

– Откуда он знает, где я нахожусь?

– Узы? – напоминает мужчина, изогнув бровь. – Если бы он потрудился отправиться за тобой сам, вместо того чтобы посылать за тобой своих стражников, ты бы уже была у него. Но ты бежишь, не останавливаясь, так что его людям потребовалось немало времени, чтобы тебя найти.

И тут я слышу.

Вдалеке раздается стук копыт.

Как же я устала бежать.

Мужчина берет гоблина за одну руку; гоблин протягивает мне другую.

– С чего это я должна тебе доверять?

С губ мужчины срывается смешок.

– О, ты вовсе не должна. На самом деле я бы посоветовал тебе перестать доверять людям в принципе. В здешних краях это довольно опасная привычка, а ты и так устроила самый настоящий хаос.

– Что ты сказал?

Стук копыт стал ближе. Кто-то вскрикнул:

– Вперед!

Я встаю и отряхиваю со штанин сено. Повернувшись, я выглядываю из дверей конюшни, ожидая увидеть несущихся на нас лошадей, но за дверью никого нет.

– Где они?

– За холмом, примерно в миле отсюда, и быстро приближаются, – говорит мужчина.

Я недоверчиво кривлю лицо.

Мужчина усмехается.

– У фейри острый слух. Ты еще не привыкла, но скоро освоишься. Ну что, идешь?

Я колеблюсь. С одной стороны, мне больше некуда идти, а этот фейри помог детям сбежать из тюрьмы в лагере королевы. Только поэтому я ему доверяю. С другой стороны, он прав. Нельзя доверять никому.

– Время поджимает, принцесса.

Я не обращаю на него внимания и поворачиваюсь к его гоблину:

– Куда ты меня перенесешь?

– В Земли Диких фейри, – говорит гоблин. Его бегающие глазки осматривают конюшни, как будто враг скрывается в темных углах.

– Но я связана узами с Себастьяном. Я… – Я сглатываю. Нельзя думать об этом слишком много, иначе я просто не выдержу. – Я его чувствую, – проговариваю я, стиснув зубы. – Он сможет меня найти.

Гоблин не отвечает, но его спутник кивает:

– Да, сможет, но не сможет добраться до тебя, не начав войну, которую сейчас не может себе позволить.

Я не могу вернуться домой. Даже если бы я знала, как вернуться в Элору, на меня бы охотились за то, что я фейри, и либо сразу убили бы, либо избили и искалечили, как избили и искалечили Оберона, пока его не нашла и не вылечила моя мать. Себастьян прожил там два года, зачарованный под человека, но я не знаю, как зачаровать себя – и позволят ли мне это мои силы.

Я могла бы пойти к Финну. Он пришел ко мне в ту ночь, когда я приняла Зелье жизни… Или я пришла к нему.

«Ты счастлива?»[2]

Из всего, что он мог бы сказать или спросить, он хотел знать, счастлива ли я. Более слабый мужчина позлорадствовал бы над ошибкой, которую я совершила, доверившись Себастьяну.