Эти загадочные животные

Дошла я до этого могильника, и стало мне страшно. Вспомнила легенду о том, как приказчик заводской погубил одного парня-татарина из-за его невесты. И еще вспомнила, как люди рассказывают, что ночами на Бусыгинской горе лошади танцуют и гармошка татарская играет. Говорили, что души умерших татар превращаются в лошадей.

Испугалась я, но назад не побежала. Перекрестилась и пошла под гору мимо татарского погоста. Иду и шепчу: «Господи, помилуй! Господи, помилуй!» Спустилась с горы и облегченно вздохнула. Пошла по дороге дальше. И надо же мне было оглянуться! Глянула назад — а за мной бегут шесть или семь жеребят. Я с перепугу с тропинки — в снег, достала из сумки пенал и вокруг себя пеналом круг очертила. Жеребята добежали до меня и начали по кругу бегать. Обежали несколько раз и поскакали назад за Бусыгинскую гору. Ни один жеребенок меня не лягнул, не укусил. А я стояла ни жива ни мертва.

Когда жеребята скрылись за горой, я перекрестилась, вышла на дорогу, вытряхнула из валенок снег и пошла потихоньку домой. Скоро меня нагнала подвода. Мужик с пареньком подвезли меня до самого дома.

Мать не поверила моему рассказу. Да и никто не верил. Никаких жеребят там быть не могло. Говорили, что я все это во сне увидела. Но я же хорошо помню, что не спала. Да и как тут вблизи могильника уляжешься спать в сугроб? И пенал потерялся…

Из письма Гордеевой Т. И., пос. Купрос-Вольск Пермской области

Атос

Когда цыпленок вылупился из яйца, первым движущимся объектом, попавшимся ему на глаза, была хозяйка. Он признал ее матерью. Остальные цыплята как цыплята, за наседкой бегают, а этот вроде с ними, но стоит показаться хозяйке — все бросает, к ней бежит. Оказался он единственным петушком в выводке, остальные — курочки, дочки мамочкины. Может, и этот фактор роль свою сыграл, но рос петушок со странностями. Необходимость быть среди кур воспринимал как тяжкую обязанность, как нелюбимую работу, на которую вынужден ходить каждый день. При первой же возможности проныривал в дом, где, присев у ног хозяйки, вместе с ней смотрел мыльные оперы, до которых она была большая охотница, — на это время жизнь в доме замирала.

Петушок подрастал. Превратился в красавца петуха. Соседи специально поглядеть на него приходили. И поведением своим отличался от других кур. Его папаша, суетливый и вечно озабоченный, рядом с ним выглядел мелким торговцем на оптовом рынке. А наш молодой герой вышагивал по двору, гордо поворачивая голову, с легким, казалось бы, презрением оглядывая куриный базар и всем своим видом демонстрируя непричастность к нему. Из-за корма не дрался — знал, что хозяйка ему лично поднесет. Назвали его Атосом. Он действительно чем-то напоминал благородного мушкетера. Иногда нельзя было отвязаться от ощущения, что под крылом его, как под мушкетерским плащом, висит шпага.

Но вот Атос вырос. Курочки вертели перед ним хвостами, заигрывали. Папаша задирался, нарывался на ссоры, но Атос, бросая уничтожающий взгляд на суетливых родичей, игнорировал все их потуги привлечь его внимание. «Бесполезный у тебя петух! — говорили все хозяйке. — На суп только и годится».

«А он у меня за сынка. Ему королева, а не ваши задрипанные куры нужна», — парировала хозяйка. И как накликала. То ли в слова эти поверив, то ли опер мыльных насмотревшись, начал Атос на женщин поглядывать. И не куриных, а человеческих. Смеху было! Как появится во дворе какая-нибудь женщина помоложе, он тут же все бросает и за ней! Бабы в хохот, убегают, визжат, а он норовит на спину им запрыгнуть и натурально «потоптать». Неприятностей от этого больших не было, сгоняли его соседки хворостиной, да и он не слишком агрессивен был, не клевался, не царапался.

Но увидел однажды Атос за забором соседскую внучку, на лето приехавшую к бабушке. Девуля лет шести, всегда нарядная, с большими яркими бантами. Целыми днями ходил он у забора, пушил хвост, выгибал шею, ворковал, как голубь Взаимностью ему не ответили. И решился влюбленный петух на черное дело: перелетел через забор и набросился на предмет своей любви. Хорошо бабушка была рядом и, прибежав на крик ребенка, хворостиной усмирила пыл страстного мушкетера. А потом закатила хозяйке справедливый, но дикий скандал. Вечером муж хозяйки и дед девочки по-мужски за поллитрой переговорили, и был вынесен вердикт: «Если петух еще раз окажется в соседском дворе — зарубить».

Весь следующий день Атос сидел в заключении в сарае, а хозяйка с хозяином достраивали в высоту изгородь между участками, подвязывая и прибивая к забору длинные жерди. Выпущенный на волю Атос пулей бросился к изгороди, попрыгал, повзлетал на нее, но взять препятствие не смог. Все успокоились.

Дни шли. Грустный Атос как завороженный шатался вдоль непреодолимой преграды, и, казалось, инцидент был исчерпан.