Эти заманчивые сокровища дракона. Книга 1

 - Хор-ро-ошее пиво! - подтвердил Умняга Тугодум, успевший опорожнить второй ковшик. - Очень при-иличное пиво. Оно всех урав-внивает. Выпьешь, и с-сраз-зу ста-ановишься... ста-ановишься равным-м-м... - Два ковшика подряд оказалось для теоретика многовато. Умняга захмелел, и дикция у него несколько поплыла.

 Хитрый Гвоздь забрал у гнома ковшик, налил кружку, вдохнул аромат пивного запаха и, кажется, остался доволен:

 - Сначала хозяину, - подал он кружку Кандибобу, определив в нем главного.

 - Нет, нет, - попятился тот. - Вы наши гости. А у нас обычай такой: сначала гостя накорми, напои, а потом уже сам. Мы против обычая пойти не можем. Вы пейте, а мы подождем.

 А гоблина жизнь научила, что верить никому нельзя. Когда-то - верил многим, и чудом остался живым. И, понятно, почему его потом стали называть Хитрым Гвоздем. Не мог он сейчас поверить и поселянам. Угощают, а сами не пьют. Не нравилось такое Гвоздю.

 - Пей! - повторил он, заставив Кандибоба взять кружку.

 - Не могу нарушать обычай, - стоял на своем Кандибоб, - Вот, подтвердить могут.

 Кашлентий и Бандурей дружно поддержали Кандибоба.

 - А у нас такой обычай, что первая кружка хозяину, а гостю только вторая. Понимаешь, это для того, чтобы хозяин гостя не отравил. Придется тебе выпить... - Гвоздь улыбнулся и так посмотрел на Кандибоба, что тот понял: пить придется. И если он не сделает этого добровольно, то напоят силой. Могут и просто прибить.

 Кандибоб выпил кружку, до дна. Надеялся, что удастся выкрутиться. Прикинул, что если, поверив ему, гости-грабители станут сейчас пить пиво, а Кашлентий и Бандурей останутся в стороне, то и закончится все может, вполне благополучно. Пришлые поснут, а Бандурей увезет его отсюда. Надо было побыстрей пришлых напоить.

 - Вот! - показал он пустую кружку. - Одно удовольствие и никакой отравы.

 То что Кандибоб опорожнил кружку лихо, без всякой опаски, убедило Гвоздя, что пиво не отравлено. А Кандибоб расплылся в улыбке.

 - Пейте, дорогие гости! - поторапливал он. - Кашлентий, чего заснул, наливай гостям!

 - Это мы сейчас! - Кашлентий обрадовался, что все пошло, как надо, влез на телегу и завладел ковшиком. - Сейчас всех угощу, согласно принятому меню, в полной пропорции.

 - Теперь верю, - Гвоздь принял у Кашлентия кружку, поднес ее к губам, сделал глоток и поморщился. Пиво отдавало кислятиной и чем-то прелым... Барахольное пивцо. В Геликсе никто бы не рискнул угощать Хитрого Гвоздя таким пивом. Но пить хотелось. Он посмотрел на Кашлентия, наливающего еще одну кружку, на бочонок... Возле бочонка лежал Умняга Тугодум.

 - Чего он разлегся? - спросил Гвоздь у Крагозея.

 Крагозей наклонился над теоретиком, толкнул его, но гном не шелохнулся.

 - Спит, - доложил Крагозей.

 - Разбуди!

 Крагозей потряс Умника, тот не просыпался. Потер Умнику уши, пошлепал по щекам, но без всякого успеха. Умняга Тугодум блаженно похрюкивал, но глаз не открывал. Разбудить его оказалось невозможно.

 - Отрубился, - развел руками Крагозей. - Ничего не понимаю, с двух кружек пива такого не бывает.

 - Бывает... - Гвоздь густо сплюнул, выплеснул на землю недопитое пиво, отбросил кружку и отвесил оплеуху, находившемуся к нему ближе остальных, Кашлентию. - Птичек, говоришь, приехали послушать?.. Отдохнуть на лесной поляне?..

 Кашлентий упал на колени.

 - Травить собрались! - сержант Нообст, коротким тычком, врезал Бандурею в правый глаз. И тут же, для порядка, еще и в левый.

 Невозможно сосчитать сколько морд перепортил в поселении Бандурей. Но никто не помнил, чтобы самому Бандурею в глаз врезали, или дали в ухо. Или мордой об забор. Такое никому в голову не приходило. Да и самому Бандурею. В поселении все знали, кто кого бить может, и на Бандурея руку не поднимали. А Нообст врезал, и неслабо. И случилось что-то вроде чуда. Бандурей как будто начал таять. Ростом уменьшился, и плечи поуже стали, и щеки опали. Слинял Бандурей. Сдулся. Никакого в нем вида не осталось и никакой солидности. Такому любой прохожий в ухо дать может.

 - Не я... - торопливо стал оправдываться Бандурей, как и Кашлентий рухнувший на колени. - Вот он, Писарчук и пиво собирал, и сонную травку закладывал. Все он. Он...

 - И не я! - отказался Писарчук. - Это его жестокие диктаторские приказания, - ткнул он пальцем с сторону Кандибоба. - Я сущность маленькая, что прикажут то и делаю.

 - Всю правду! - потребовал от Охранника Нообст, и пнул его ногой.

 - Он пиво травил, - стал торопливо закладывать Кашлентия Бандурей. - Святую правду говорю. Я что? Я в стороне, я охрана. А он грамотей хитрозадый, у него все сосчитано. Он и скотину неправильно переписывает, у него и шкатулка с монетами спрятана... Вы его потрясите, он все расскажет.

 - Кандибоб самолично придумал, - оправдывался в полный голос Кашлентий. - С диктаторским принуждением заставил меня произвести все действия в полном моем несогласии и абсолютном нежелании. Насильно каждую сонную травку в пиво опускал. Без всякого стремления и по фактическому принуждению. Элитный продукт испортили. Это же уму непостижимо... А все он...