Эти земли полны волшебства

Совсем рядом в воде что-то забулькало. Хедль отвлекся от воспоминаний. Среди мха прыгнула лягушка, кто-то зашуршал, и в зарослях послышался плеск воды. Хедль остановился. Ему вспомнилось, как ворон тогда сам нашел его. «Чаромира приютила магическое существо. Это не попугай. Он как мы. Он один из нас. Был духом, теперь в теле птицы. Он не лесной дух, он совсем не из этих земель. Он другой. И сила его другая. Не надо ему жить у Чаромиры, он принесет ей вред». Ворон был взволнован и безмолвно просил о чем-то. «Защити Чаромиру» — слышал внутри себя Хедль.

И он долго шел на Холмы, явился нежданным гостем в избушку Чаромиры, кое-как объяснил, что судьба попугая не связана с ней, лесная колдунья на удивление не задавала лишних вопросов, но было очевидно, что с Разноцветиком ей расстаться не очень-то просто. Хедль унес с собой попугая. Потом ему было дано имя Кресс, и Хедль забрал у него дар говорить. Ворон прилетал еще не раз, наблюдал и улетал прочь. А Хедль решил, что необычной силы существо может стать для кого-то очень полезным. И вот к нему пожаловал Гриф…

Этот чудак со скалы нравился Хедлю. Такая вера в себя, самоотверженность, эти поиски истины… Гриф был интересным и удивительным магом. Но что-то с ним было не так. Слишком много задумчивости, слишком много поэтичности и мечтательности. Холодный рассудок проигрывал сердцу, поэтому его успехи в магии не были особенно значимыми. Гораздо больше его интересовали размышления о своей жизни, о том, куда и зачем он идет и что ждет его. «Эти мысли до добра не доведут» — качал иногда головой Хедль. Но каждая жизнь проживается своим извилистым и порой непонятным для окружающих способом.

Вскоре болотный колдун решил, что для Грифа Кресс будет отличным спутником. Грифу пришло время менять судьбу, а в попугае как раз есть та сила, которая может устроить любые перемены. И для Грифа эта сила безвредна, даже наоборот, на пользу. Тем более, попугай не имеет к ней полного доступа, пока кто-нибудь не вернет ему имя и речь. Сложно было тогда предположить, что Чаромира решит вернуть Крессу силу…

Попугай и сам не догадывался, кто он на самом деле, но пространство вокруг все чувствовало. Вокруг Кресса закручивались вихри необыкновенной силы — сквозь время, расстояния и пласты истории. Грифа он точно знает куда вести, и он привел его к Мюрле. А потом остался жить у этого гнома, вокруг которого впервые за много времени начались сплошные чудеса.

Чаромира зачем-то вернула Крессу речь, сказала его прежнее имя, и он теперь был все ближе и ближе к воспоминаниям о своей сути. А вот интересно, когда он все поймет про себя, что с ним будет дальше? Хедль подумал об этом, улыбнулся и прищурился на яркое летнее солнце. А еще интереснее, что будет с Грифом. Тут уже Хедль широко улыбнулся. Это была прекрасная идея, передать попугая именно этому колдуну со скалы! В том, что они оба нужны друг другу, Хедль ни секунды не сомневался.

Болота начинали цвести. Маленькие белые цветочки появлялись то тут, то там. Скоро начнут завязываться ягоды на скромных кустиках в самой глубине трясины. При свете солнца в разгар яркого летнего дня разные оттенки зеленого перетекали друг в друга и образовывали мохнатый ковер. На мокрых мшистых кочках виднелись маленькие елочки, вокруг них образовывалась целая стихийная жизнь — роились насекомые, прыгали лягушки, плыли редкие кувшинки, и все пребывало в бесконечном нетерпеливом движении. На первый взгляд этого не было видно, но Хедль знал точно — молчание болот очень обманчиво.

Колдун подумывал о том, чтобы посетить маленький домик на берегу сурового моря. Вновь вдохнуть соленый влажный воздух, позвать воронов, заняться большими предсказаниями, открыть завесу вариантов будущего для всех земель и посмотреть, кто же будет выходить на первый план. Чьи судьбы начнут набирать силу, а чьи остановятся в недоумении и начнут искать варианты для своей перемены. И тут уж Хедль вмешается, рассмотрит внимательно все линии предсказуемости, если нужно поручит воронам защищать искателя, и постарается выстроить события самым лучшим образом. Хедль всегда радовался, когда помогал кому-то избежать серьезных неприятностей на пути перемен своей судьбы.

Море было для Хедля местом особого вдохновения. То ли большая вода без конца и края так действовала на него, то ли ощущение полной непредсказуемости стихии, но в этой продуваемой всеми ветрами хижине на берегу Хедль чувствовал себя бесконечно счастливым. Именно здесь он и решил на время спрятать Чаромиру, однако, вороны сделали все так, будто похищают ее. Ну что ж, видимо, такую картину неожиданного исчезновения для чего-то нужно было создать. «У леса повсюду есть глаза и уши», — думал Хедль. Да, лучше, наверно, чтобы эти «глаза и уши» увидели и услышали какую-то правдоподобную историю.

Хедль думал и о том, куда он отправил Грифа с попугаем. Да, сначала они пришли к Чаромире. Но он догадывался, что дальше она покажет им путь к Лесу и Опушке, в домик гнома Мюрлы.