Толстой Л.Н . Закон насилия и закон любви. С. 15.
369
Толстой Л.Н. Путь жизни. С. 168.
370
Доброхотов А.Л. Эпохи европейского нравственного самосознания. В кн.: Этическая мысль М.: ИФРАН, 2000. С. 77; наст. изд. С. 203.
371
Там же. С. 86
372
См.: Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства М.: Прогресс, 1987. С. 188.
373
Руа Ж.Ж. История рыцарства. М.: Алетейа, 1996. С. 27.
374
Бердяев Н.А . О рабстве и свободе человека (Опыт персоналистической философии) // Бердяев Н.А . Царство духа и царство кесаря. М.: Республика, 1995. С. 106.
375
Там же. С. 108.
376
Это не объективация в социальных отношениях, как ее понимает Н. Бердяев, не в зоне иерархизированной публичности Средневековья и не в публичности античного полиса.
377
Барт Р. Мифологии. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2000. С. 265.
378
Арендт Х. Vita activa, или О деятельной жизни. СПб.: Алетейя, 2000. С. 333.
379
Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. С. 359.
380
Арендт Х . Указ. соч. С. 250.
381
В одной современной энциклопедии аристократия определяется как власть не лучших, а носящих ворсистые шляпы и чистые рубашки. Впрочем, такое определение может быть развернуто во вполне философски убедительное.
382
Кундера М . Невыносимая легкость бытия. СПб.: Амфора, 2000. С. 12.
383
См.: Jacobs J . Systems of Survival. London: Hodder & Stoughton, 1993.
384
Арендт Х. Указ. соч. С. 230.
385
Арендт Х . Указ. соч. С. 64, сноска 40.
386
Фома Аквинский. Summa theologica 11 2, 181, 1; 2.
387
Лицо как знак может быть прочитано, расшифровано лишь как вторичное по отношению к личности. Известно, что одни и те же черты могут восприниматься как выражение благородного ума или преступных страстей – лишь восприятие их как принадлежащих определенной личности придает им ценностно-знаковую определенность. Так же и поступок не может быть ценностно интерпретирован вне личности его автора, но лишь из нее – что и выражает аристократизм.
388
Хёйзинга Й. Осень Средневековья М.: Наука, 1988. С. 126.
389
Арендт X. Указ. соч. С.280.
390
Аристотель пишет: «…а для кого даже честь – пустяк, для того и все прочее ничтожно. Вот почему величавые слывут гордецами» (EN, 1124a, 18–20). Добавим и наблюдение Шатобриана: «Феодальное правление вселяло сильную гордость в сердца людей, самый ничтожный владетель, самый мелкий землевладелец и обладатель рабов считал себя равным королю; такой человек не признавал над собой никакой власти и считал себя полновластным господином, который не обязан повиноваться кому бы то ни было» (Руа Ж.Ж. Указ. соч. С. 26–27).
391
Дарение не несет на себе печати морального деяния, подобно благотворительности, тем более что оно вообще исключает Другого как значимого субъекта. Поэтому оно не обременено противоречиями и сомнениями, свойственными филантропии.
392
Strauss G. Luther\'s House of Learning. Indoctrination of the Young in the German Reformation. Baltimore, L., 1978. P. 274.
393
Harrington J.F., Smith H.W. Confessionalization, Community, and State Building in Germany, 1555–1870 // The Journal of Modern History. 1997. N 69. P. 83.
394
Oestreich G. Neostoicism and the Early Modern State / Transi, by D. McLintock. Cambridge, 1982. P. 265–272.
395
Например, Элиас Н. О процессе цивилизации. Социогенетические и психогенетические исследования. Т. 1. Изменения в поведении высшего слоя мирян в странах Запада. М., СПб., 2001; Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М., 1999; Ingram M.J. Religion, Communities and Moral Discipline in Late Sixteenth and Early Seventeenth-Century England: Case Studies // Religion and Society in Early Modern Europe / Ed. K. von Greyerz. L., 1984. P. 177–193; Po-Chia Hsia R. Social Discipline in the Reformation: Central Europe, 1550–1750. L.-N.Y., 1989; Robisheaux T. Rural Society and the Search for Order in Early Modern Germany. Cambridge, 1989.
396
Bogucka M. «Cud» w domu poprawczym w Amsterdamie. Przyczynek do dziejów dyscyplinowania społeczeństwa u progu ery nowożytnej // Trudne stulecia. Studia z dziejów XVII i XVIII wieku. Warszawa, 1994. S. 125.
397
Monter E.W. Enforcing Morality in Early Modern Europe. L., 1987. P. 47–48. Анализируя динамику преступности в кальвинистской Женеве, исследователь приходит к выводу, что резкое увеличение числа наказаний за предосудительное в нравственном отношении поведение связано преимущественно с ростом религиозного фанатизма и методичной политикой властей по искоренению безнравственного поведения среди подданных.
398
См., например: Элиас Н. О процессе цивилизации. Т. 1. С. 141.
399
Oestreich G. Neostoicism and the Early Modern State. P. 267–268.
400
Ibid. P. 269–270.
401