Этические проблемы в деятельности психолога

Для американского психиатра и специалиста в области этики С. Саркара [67] употребление термина «граница» в профессиональной практике связано с различением профессиональной и личностной идентичности. Границы, их установка, сохранение позволяют профессионалам и их пациентам быть в безопасности в их идентичности и роли. «Поэтому нарушения границ представляют собой нападение на безопасность отношений между пациентом и врачом» [ibid., p. 312].

Т. Гузейл и A. Бродский [64] определяют границу как грань, край подходящего на данный момент поведения в отношениях между пациентом и терапевтом, регулируемых контрактом и контекстом такого взаимодействия. Границу можно также описать посредством пространства (физического, психологического и/или социального), которое занимает пациент в клинических отношениях. То, где проходит эта граница (или то, как это воспринимается), зависит от типа и этапа терапии и может быть предметом рассмотрения и интерпретации. Авторы подчеркивают, что терапевтические границы не являются жесткими, раз и навсегда установленными. Они способны к перемещению, их «местонахождение» зависит от контекста и от множества факторов клинической ситуации. Такие характеристики, как гибкость и жесткость границ, становятся понятными, если обратиться к сущности и значению выражений «пересечение границ» и «нарушение границ» (это различение, уже ставшее традиционным, было предложено Г. Габбардом и Т. Гузейлем в 1993 г.). Пересечение границ – это отход от обычной терапии, т. е. вербальной и физической дистанций, в норме поддерживаемых во время терапевтического взаимодействия. Намеренно или нет, но часто случается так, что клиницист взаимодействует с пациентом в нехарактерной, необычной для стандартной терапии форме. Пересечения границ – это отклонения от стандартной практики, которые безопасны, не предусматривают эксплуатацию терапевтом клиента и могут даже поддержать или продвинуть психотерапию. Что касается нарушения границ, то это такие пересечения, целью которых является не благополучие пациента и его личностный рост, а удовлетворение потребностей терапевта за счет эксплуатации пациента, приводящей к опасным для пациента рискам. В результате происходит выпадение клинициста из профессиональной роли.

Рассмотрение понятия «граница» в русле психоанализа Г. Габбард и Э. Лестер [8] начали с раннего замечания З. Фрейда о непостоянстве границ между Я и внешним миром в случае психической патологии. По мнению же Т. Гузейла и A. Бродского [64], высказывание Фрейда, в котором тот сравнивает беспристрастность, отстраненность и объективность психоаналитика с качествами хирурга, также охватывает одно из измерений проблемы границ. Важны в этом плане и замечания З. Фрейда о том, что любовь в переносе – это не настоящая любовь, а также о том, что терапевт не должен слишком вовлекаться в отношения с пациентом, тем более вступать с ним в сексуальные отношения.

Г. Габбард и Э. Лестер [8] констатируют, что первым, кто ввел понятие «границы Я», был Виктор Тауск в 1918 г. Он связывал их с чувством собственной уникальности и отделенности от других. Авторы отметили также вклад Пауля Федерна в дальнейшую разработку данного понятия в русле структурной теории личности (внутренние границы – границы между Я, Оно и Сверх-Я, а внешние – между Я и внешним миром).

Как отмечают Г. Габбард и Э. Лестер, если в 1950–1960-х гг. актуальной была концепция личностного пространства, защищающего человека от вторжения других людей, то позднее появляются работы, в которых рассматриваются проницаемость или непроницаемость, «текучесть» границ, выделяются такие характеристики субъекта, как плотная или тонкая «Я-кожа» (в разной степени проницаемая психическая граница, которая отделяет субъекта от окружающих его объектов). Все это связывалось с теми или иными психологическими особенностями людей. Так, по мнению Д. Анзье, у нарциссических личностей плотная «Я-кожа», а у мазохистических и пограничных – очень тонкая.

В работах Х. Хартманна (1970), сообщают Г. Габбард и Э. Лестер, утверждалось, что тонкие границы характерны для невротиков, интровертов, но в то же время человек с тонкими границами более чувствителен к другим людям, более социабилен. Слишком плотные границы характерны для тех, у кого в отношении к другим проявляется ригидность, стремление защититься, параноидное отношение. Важно то, что, «по мнению Хартманна, тонкость или прочность границ связана как с конституциональными факторами, так и с ранним опытом. Произошедшая в раннем возрасте эмоциональная травма, как сексуального характера, так и связанная с заброшенностью, насилием, депривацией или ранним хаотичным окружением, может приводить (хотя и не всегда) к формированию тонких границ» [8, с. 38].