— Вот именно поэтому вам и следует со мной поговорить, — возразил я, прибегая к приему, именуемому «доказательство от противного». Нужно убедить потенциальную жертву в том, что причина, по которой она не может этого сделать или не может позволить себе это сделать, является на самом деле причиной, по которой она именно может и должна это сделать. Оставалось копнуть поглубже, чтобы найти доказательство своей правоты.
— Видите ли, как показывают исследования, чем больше времени вы тратите на образование, тем больше свободного времени у вас остается потом.
Блеф чистой воды. Но мне показалось, что звучит убедительно. Думаю, моей собеседнице тоже так показалось. Она в последний раз взглянула на «форд» и перевела взгляд на меня.
— Ладно, — сказала она, наконец отодвигая дверь-ширму. Упрямые ящерки не двинулись с места.
Я вошел в фургон. Возможная сделка замаячила на горизонте, и в радостном предвкушении я почти позабыл о своем страхе перед голодранцем. Я занимался этим делом совсем недавно (не то что Бобби, тот уже пять лет), но я отлично знал, что самое трудное — это войти в дом. Я мог целыми днями биться как рыба об лед и не войти ни в одну дверь, но, оказавшись в доме, без сделки я не уходил ни разу. Ни единого разу. Бобби говорил, что это признак настоящего книготорговца. Именно им я и мечтал стать как можно скорее. Настоящим книготорговцем.
Итак, я оказался внутри фургона. Вместе с этой увядающей дамой и ее незримым пока что мужем. И в живых должен был остаться только один.
ГЛАВА 2
Внутри фургона уличная вонь мусора и гниющих отбросов сменилась застарелым запахом сигарет. В моей семье все курили сигареты, вся моя родня, за исключением отчима, который предпочитал сигары или трубку. Я всегда терпеть не мог этот запах, меня бесило, что он впитывается в мою одежду, в мои книги, в мою еду. Когда я был еще маленьким и мне полагалось приносить с собой в школу обед, мои сэндвичи с индейкой неизменно пахли «Лаки страйк» — этими мерзкими сигаретами, которые курила моя мамаша.
От этой женщины тоже пахло сигаретами, а на пальцах у нее красовались желтые никотиновые пятна. Она сказала, что зовут ее Карен. Муж ее выглядел моложе, чем она, но, кажется, старел еще быстрее — я был уверен, что этот воздушный шарик сдуется гораздо раньше. Он был необыкновенно тощ, как и Карен, и вид имел совершенно изношенный. На нем была рубашка без рукавов в стиле Ронни Джеймса Дио, [
Он появился из кухни, держа бутылку пива «Киллианс» за горлышко так, будто пытался ее удушить.
— Ублюдок. — Произнеся это слово, он перехватил бутылку левой рукой, а правую протянул будто бы для пожатия.
Я не понял, с чего это он вдруг назвал меня ублюдком, и на всякий случай воздержался от ответного жеста.
— Ублюдок, — повторил он. — Это мое имя. Хотя, вообще-то, это кликуха. Не настоящее имя, зато настоящая кликуха.
Я пожал ему руку с той долей скептицизма, которую посчитал уместной.
— Где ты откопала этого перца? — спросил Ублюдок у жены. Чересчур торопливо, чересчур громко, чтобы прозвучать добродушно. Нервно дернув шеей, он отбросил назад свои длинные патлы.
— Он хочет задать нам несколько вопросов по поводу девочек.
Карен прошаркала на кухню, отделенную от гостиной коротенькой стойкой. При этих словах она тоже дернула головой в мою сторону, а может быть, в сторону двери. Эти ребята делали своими головами такие судорожные движения, будто снимались в клипе группы «ДЕВО» [
Ублюдок пристально на меня посмотрел:
— Насчет девчонок, да? Что-то ты зеленоват для адвоката. Да и для копа тоже.
Я попытался изобразить улыбку, пряча за ней охватившую меня тревогу.
— Да я совсем по другому поводу. Я хотел поговорить про образование…
Ублюдок приобнял меня за плечи:
— Про образование, значит?
— Ну да.