Этика

Если кто-нибудь решился сделать какую-нибудь вещь и окончил ее, то эту вещь назовет оконченной не только сам он, но также и всякий, кто хорошо знает мысль творца этого дела и цель его или думает, что знает. Например, если кто-нибудь увидит какую-нибудь работу (которую я предполагаю еще неоконченной) и узнает, что цель творца этой работы была построить дом, то он назовет дом неоконченным, и, напротив, назовет его оконченным, когда увидит, что дело доведено до того конца, который предполагал ему дать задумавший строить. Но если кто видит какую-нибудь работу, похожей на которую он никогда не видал, и не знает мысли ее производителя, то он, конечно, не может знать, оконченная ли это или неоконченная работа. Таково, вероятно, было первое значение слов: совершенный и несовершенный. Но после того как люди начали составлять общие идеи и придумывать образцы домов, строений, башен и проч., и начали одни образцы предпочитать другим, каждый стал называть совершенным то, что ему казалось согласным с общей идеей, которую он составил себе о вещи, и напротив, несовершенным – то, что казалось ему менее согласным с его образцовым представлением, хотя оно, по мнению самого сделавшего, было вполне закончено. Не иная, по-видимому, была причина и того, почему и естественные вещи, т. е. которые не сделаны человеческими руками, также называются обыкновенно совершенными или несовершенными; ибо люди привыкли составлять общие идеи как естественных, так и искусственных вещей, и эти идеи они считают как бы образцами вещей, на которые, как они думают, смотрела и которые имела перед собою как образцы и природа (которая, по их мнению, ничего не делала без какой-либо цели). Поэтому, когда они видят в природе что-нибудь такое, что не так согласно с образцовым представлением, которое они имеют о вещи этого рода, то они думают, что у природы самой не хватило сил или что она сделала промах и оставила эту вещь несовершенной. Итак, мы видим, что люди привыкли называть естественные вещи совершенными или несовершенными более по предрассудку, чем на основании истинного знания их. И в самом деле, в приложении к первой части мы показали, что природа не действует ради цели; ибо то вечное и бесконечное существо, которое мы называем Богом или природой, действует по такой же необходимости, по какой оно существует. Мы показали, что с какой необходимостью природы оно существует, с такой же и действует. См. пол. 16 части 1. Итак, основание или причина, почему Бог или природа действует и почему он существует, одна и та же. Следовательно, как он существует без всякой цели, так и действует без всякой цели, но он не имеет никакого принципа или цели как существования, так и деятельности. Причина же, которая называется конечной, есть не что иное, как сам позыв человека, поскольку он рассматривается как принцип или первая причина какой-нибудь вещи. Например, когда мы говорим, что обитание есть конечная причина того или другого дома, то под этим разумеем конечно лишь то, что человек, вообразив удобство жизни в доме, почувствовал позыв построить дом. Поэтому обитание, поскольку оно рассматривается как конечная причина, есть не что иное, как этот частный позыв, который действительно есть действующая причина, рассматриваемая как первая, потому что люди вообще не знают причин своих позывов. Они, как я уже часто говорил, сознают свои действия и позывы, но при этом не знают причин, которые определяют их позывы к чему-нибудь. Все же, что обычно говорят, будто природа иногда оказывается не в силах или ошибается и производит несовершенные вещи, я причисляю к тем выдумкам, о которых я уже говорил в приложении к первой части. Итак, совершенство или несовершенство на самом деле суть только образы мышления, именно понятия, которые мы обычно придумываем, сравнивая между собой индивидуумов одного и того же вида или рода. И по этой причине я сказал выше (опр. 6 части 3), что под реальностью и совершенством я разумею одно и то же. Ибо мы относим обыкновенно всех индивидуумов природы к одному роду, который называется самым общим, именно – к понятию существа, которое обнимает собою решительно всех индивидуумов природы. Итак, поскольку мы относим индивидуумов природы к этому роду, сравниваем их между собой и узнаем, что одни из них имеют более реальности или существования, чем другие, постольку называем их более совершенными, чем другие; а поскольку мы приписываем им нечто такое, что содержит в себе отрицание, как, например, предел, конец, бессилие и проч., постольку называем их несовершенными на том основании, что они не так действуют на наш дух, как те, которые мы называем совершенными, а не потому, чтобы им недоставало того, что им свойственно, или чтобы природа погрешила в них. Ибо к природе каждой вещи принадлежит только то, что вытекает из необходимости природы действующей причины, а все, что ни вытекает из необходимости природы действующей причины, совершается необходимо.