Этика

§ 3. Что такое наслаждение по существу и по своим качествам, это станет яснее, если мы начнем сначала. Кажется, что зрение в каждое данное время есть совершенное нечто, ибо оно не нуждается ни в чем, что, будучи прибавлено впоследствии, доводило бы его до совершенства (τελειώσει το είδος). Подобным кажется и наслаждение, ибо и оно есть нечто цельное, и не бывает наслаждения, которое от большего времени становилось бы совершенным. Поэтому-то оно и не есть движение, ибо всякое движение совершается во времени и ради какой-либо цели, как например, домостроение тогда завершено, когда выполнено то, к чему оно стремится, то есть [оно завершено] в течение всего времени или же в результате [εν τоѵτφ]. Части же во времени все несовершенны и отличаются по виду как от целого, так и между собой, ибо соединение камней отличается от вырезания желобов на колонне или от постройки храма. С другой стороны, постройка храма сама по себе совершенна, ибо она ни в чем не нуждается для своего назначения, между тем как постройка фундамента и триглифа несовершенна, ибо они суть части. Итак, они по роду различны, и невозможно найти совершенного движения в данный момент времени, разве только взяв его в целом времени. То же самое и с хождением, и со всем остальным, ибо если всякое перемещение с места на место есть движение, то тем же должно считать и его различные видоизменения: полет, хождение, прыгание и т. п. Но не только таким способом, а и в самом хождении можно видеть то же самое, ибо понятия «отсюда до сих пор» означают не одно и то же в стадии или же в части стадии, и не одно и то же в той или в другой части, и не все равно пройти ли эту линию или другую, ибо ведь проходят не просто линию [отвлеченную], а находящуюся в известном месте, которое различно для одной или для другой. В точности о движении говорено в другом сочинении. Итак, движение не завершено в каждом отдельном моменте времени, но большинство движений не закончены и различны по роду, если только пределы «отсюда до сих пор» определяют [40]

собой род движения. Наслаждение, напротив, в любой момент времени по своему роду закончено. Итак, ясно, что они друг от друга отличны и что наслаждение есть нечто дельное и законченное. Это, кажется, следует и из того, что движение не может быть вне времени, наслаждение же может, ибо то, что существует в настоящем [в мгновение], есть нечто целое. Из этого ясно, что несправедливо определяют наслаждение движением и становлением, ибо эти понятия применимы не ко всему, а лишь к тому, что частично и не составляет целого. Ведь не существует же становления зрения или точки, или монады; в этих вещах нет ни движения, ни становления, – нет его и в наслаждении, ибо оно нечто целое.

[41]

§ 4. Всякое ощущение, действуя на объект (το αίσϑητον), бывает совершенным тогда, когда оно здорово и обращено на прекраснейший объект, доступный ощущению; в этом, кажется, более всего состоит совершенная деятельность; при этом безразлично, скажем ли мы, что действует она сама, или то, в чем она находится. В каждом отдельном случае деятельность бывает прекраснейшей, когда она исходит из находящегося в лучшем состоянии и направлена на значительнейший предмет, подлежащий ей. Такая деятельность самая совершенная и самая приятная, ибо она доставляет наслаждение как всем чувствам, так и мышлению и созерцанию; самая приятная – в то же время и самая совершенная; а совершеннейшая – та, которая, будучи в нормальном состоянии, направлена на самый хороший объект, подлежащий ей. Наслаждение завершает деятельность. Однако наслаждение завершает не одинаковым способом объект и самое ощущение, если оно хорошо, подобно тому, как здоровый организм и врач не одинаковым образом суть причины здоровья.

Ясно, что наслаждение возникает из каждого ощущения; ибо мы говорим, что зрительные и слуховые ощущения бывают приятными. Ясно также, что наслаждение бывает наибольшим, когда само ощущение прекрасно и когда его деятельность обращена на такой же предмет. Итак, когда ощущающий и ощущаемый таковы, всегда возникнет наслаждение, если только есть нечто деятельное и страдательное. Заканчивает же наслаждение деятельность не как присущее последней свойство, а как присоединяемый конец, как, например, красота присоединяется к возмужалым. Пока мыслимый или ощущаемый предмет таков и лицо судящее и созерцающее такое, каким должно быть, до тех пор в деятельности будет наслаждение, ибо если деятельное и страдательное начала однородны и находятся в одинаковых друг к другу отношениях, то и в результате должно получиться однородное. Почему же никто не наслаждается непрерывно? Не потому ли, что утомляется? Ибо ни одна человеческая способность не может быть деятельной непрерывно; тогда и не возникает наслаждения, ибо наслаждение следует за деятельностью.