Этика небытия. Жизнь без смысла: самая печальная философия

Понять что-то – это одномоментный акт, а познавание – растянутый во времени процесс. «Моя» феноменальная жизнь в феноменальных времени и пространстве – это визуализация пустоты. Следовательно, познание (в данном контексте) есть «движение» пустоты в феноменальность. Когда «я» устремлен вовне – нет познания, есть игра ума с объектами. Когда «я» обращен вспять («вернитесь туда, где „вы“ были до своего рождения») – это отождествление с пустотой, которая ведет «меня» без посредничества ложной концепции «я». Поэтому нам представляется, что обращенность нашего «я» вспять – суть проявление иллюзии бытия в виде иллюзии времени. Пространство позволяет воспринимать форму объектов, а время – длительность явлений. Об этом же говорят неустанно и Вэй у Вэй, и Балсекар, и Махарадж. И Шопенгауэр, кстати, тоже. Последний называет пространство и время «принципом индивидуации», благодаря которому возможна множественность явлений. Вэй у Вэй утверждает, что пространство и время обладают кажущимся существованием (то есть, сами по себе они не имеют никакого существования) – они сопровождают события и делают их развитие осуществимым. Иначе говоря, они делают события воспринимаемыми. Когда индивидуум умирает и его сознание угасает, прекращаются и время, и пространство. Можно сказать, конечно, что они прекращаются только для него, но это отдельная тема. Скажем так, что лишь благодаря сознанию они (пространство и время) возможны. А вот вопрос о том, что такое сознание и является ли оно «моим» достоянием или же «я» возникает благодаря ему – стоит хорошенько обдумать. В самом деле, человек владеет сознанием или наоборот? Традиционная материалистическая точка зрения нам хорошо известна, но если обратиться к принципиально иным взглядам на природу реальности, то можно прийти к следующему заключению: сознание вообще (не «моё», «ваше» или чьё-то ещё – а вообще, поскольку нет ни моего, ни вашего сознания) является проявлением, объективацией пустоты, небытия, ничто – и именно в нем, в сознании, возникает весь феноменальный, проявленный мир. Нам представляется, что мы настолько обусловлены материалистическим видением, что подобное утверждение кажется абсурдным, но, тем не менее, не дает покоя одна мысль. А именно: сложно понять, принять и переварить совершенно фантастическую идею, что с моей смертью угаснет весь мир. Не я только, а всё, всё, абсолютно всё! Как это вообразить хотя бы в малой степени? Невозможно! Но это факт, против которого возразить нечего. Нет, конечно, можно сейчас живо представить себе плачущих родственников и аккуратный холмик с табличкой – вот он, мир! – но невозможно никак, ну совершенно никак, вообразить, что «мой» мир (да это же весь мир!!!) абсолютно исчезнет. Не знаем, получается ли, но мы вновь ведём потихоньку к сознанию, благодаря которому (только благодаря которому) возможен весь этот мир и которое есть проявление, объективация пустоты, небытия, ничто. При этом оно одно, но в иллюзии бытия оно становится множеством. Фактически, как шопенгауэрова воля. Понимаем, что это надо доказать, и пока затрудняемся с этим делом, хотя интуитивно чувствуем, что есть в этом утверждении смысл. Попробуем ради умственного эксперимента двинуться дальше. Так вот, на «дне» этого единого сознания, «позади него», «за ним» – абсолютное ничто. В этом контексте можно предположить, что «непостижимая, трансцендентная, сугубо эксклюзивная флуктуация» абсолютного ничто – это, по-другому, проявление пустоты, «становящейся» сознанием, в котором возникает весь мир вместе со «мной» («я» ведь могу воспринимать себя как объект среди прочих объектов), «вами» и всем остальным. Эта флуктуация абсолютного ничто рождает мир, как наше восприятие. Нет восприятия – нет и мира.

Да, пустота повсюду и всегда, в том числе здесь и сейчас, но пелена Майи не позволяет увидеть её большинству людей. Может быть, вначале её нужно увидеть в себе? Но об этом будет сказано ниже. Скажем только, что призыв обратиться вспять – это интеллектуальный прием, который должен воздействовать на нас подобно оглушительной пощёчине, приводящей к молчаливому оцепенению. Хотя бы на мгновение никаких мыслей, никаких рассуждений, никаких концепций – полная тишина. Пускай в течение нескольких секунд. В этом ключе мы и понимаем «быть» у Махараджа – «Я есть тишина ничто, из которой возникает всё». Тишина, направленная вовне, объективирующееся небытие, проявляющаяся пустота. Всё остальное – развлечение с объектами. И вот мы думаем: раз ощутив эту тишину позади всех своих мыслей и восприятий, не можем ли мы в любой момент времени возвращаться в неё? Не была ли она с нами всю жизнь? Не случилось ли так, что пребывая всегда во внешнем, в непрерывном объективировании и концептуализации, мы не замечали её?