Этика. О Боге, человеке и его счастье

Если, однако, кто-нибудь думает, что я говорю здесь слишком обще и недостаточно основательно, то я его прошу сделать это самому – пусть он покажет нам в этих историях какой-нибудь определенный порядок, которому историки могли бы без греха подражать в летописях, и пусть он, толкуя и пытаясь согласовать истории, столь строго соблюдает и так объясняет фразы и обороты языка, распределение и построение предложений, чтобы и мы могли подражать им в письме согласно с его объяснением[82]. Если он это сделает, я тотчас протяну ему руки, и будет он для меня великим оракулом. Ибо признаюсь, что я, хотя и долго искал, ничего, однако, подобного никогда не мог найти. Прибавлю даже, что я здесь не пишу ничего такого, чего бы я давным-давно и зрело не обдумал; и хотя с детства был пропитан обычными мнениями о Писании, однако я не мог в конце концов не прийти к этим выводам. Но нет основания дольше задерживать читателя на этом и приглашать его к безнадежному занятию. Однако представить самую тему нужно было, чтобы лучше объяснить мою мысль. Итак, перехожу к остальному, что я взялся заметить относительно судьбы этих книг.

Кроме того, что мы сейчас показали, должно заметить, что эти книги не сохранялись потомками с такою заботливостью, чтобы в них не закралось никаких ошибок; древние писцы заметили много сомнительных чтений и, кроме того, кое-какие испорченные места; однако они заметили не все. Но такого ли это сорта ошибки, чтобы читателю стоило на них долго останавливаться, – об этом я теперь не рассуждаю; думаю, однако, что они не столь важны, по крайней мере для тех лиц, которые читают Писание, руководствуясь свободным суждением. Я могу определенно утверждать, что относительно нравственных правил я не заметил ни какой-либо ошибки, ни разночтения, которые могли бы сделать их темными или сомнительными. Впрочем, очень многие не допускают, чтобы и в остальное содержание Библии вкралась какая-нибудь погрешность, но утверждают, что Бог, в силу какого-то особенного предусмотрения, сохранил неповрежденной всю Библию; различные же чтения, по их словам, суть знаки глубочайших тайн; то же самое они утверждают и о звездочках в середине параграфа, которых имеется 28; утверждают даже, что в самых значках над буквами содержатся Большие тайны. Положительно не знаю, говорят ли они это по глупости и набожности, свойственной старым бабам, или же вследствие высокомерия и порочности – чтобы их одних считали обладателями тайн Божьих; знаю по крайней мере то, что я ничего у них не читал, что отзывалось бы тайною, но только детские рассуждения. Читал также и, кроме того, знал некоторых болтунов-каббалистов, безумию которых я никогда не мог достаточно надивиться. А что ошибки, как мы сказали, вкрались, то в этом, я думаю, не сомневается ни один здравомыслящий человек, прочитавший известный текст о Сауле (уже приводившийся нами из 1 Самуила, гл. 13, ст. 1), а также 2 Самуила, гл. 6, ст. 2, именно: «Встал и пошел Давид и весь народ, который находился с ним, из Иудеи, чтобы вынести оттуда ковчег Божий». Здесь также никто не может не видеть, что место, куда они пошли, именно Кириаф-Иарим[83], чтобы оттуда принести ковчег, было пропущено. Не можем также отрицать, что 2 Самуила, гл. 13, ст. 37, искажен и оборван, именно: «И Авессалом убежал и ушел к Фалмаю, сыну Амиуда, царю Гедсурскому, и оплакивал сына своего все дни, и Авессалом убежал и ушел в Гедсур и оставался там 3 года»[84]. Знаю, что раньше я замечал и другие места такого же рода, которые в данную минуту не попадаются под руку.

А что маргинальные заметки, встречаемые иногда в еврейских кодексах, были сомнительными чтениями, в этом также не может сомневаться никто, кто обращает внимание на то, что очень многие из заметок произошли из-за большого сходства еврейских букв между собой, именно: вследствие сходства, какое имеют [начертания] «каф» с «бет», «иод» с «вав», «далет» с «реш» и пр. Например, где во 2 Самуила, гл. 5, ст. предпоследний, пишется: «И в то время, в которое услышишь», на полях имеется: «когда услышишь», и в гл. 21 Судей, ст. 22: «и когда отцы их или братья во множестве (т. е. часто) будут приходить к нам» и пр., на полях имеется: «для тяжбы». И таким образом, очень многие заметки произошли потом также вследствие употребления букв, называемых «покоящиеся», произношение которых действительно весьма часто вовсе не слышно и которые употребляются безразлично, одна вместо другой. Например, в Книге Левит, гл. 25, ст. 30, пишется: «И будет закрепощен дом, который находится в городе, у которого нет стены»; на полях же имеется: «у которого есть стена» и пр.