Этика. О Боге, человеке и его счастье

Что следует разуметь под бытием сущности, существования, идеи и возможности. Отсюда ясно, что следует разуметь под этими четырьмя видами бытия. Прежде всего бытие сущности – лишь модус, благодаря которому сотворенные вещи содержатся в атрибутах Бога; бытием идеи называется то, что содержится объективно в идее Бога; бытие возможности обозначает лишь могущество Бога, которым он на основании безусловной свободы воли мог сотворить все еще не существующее. Наконец, бытие существования есть сущность вещей, рассматриваемая вне Бога и сама в себе; она приписывается вещам после того, как они созданы Богом.

Эти четыре вида бытия различаются лишь в сотворенных вещах. Отсюда очевидно, что эти четыре вида бытия различаются лишь в сотворенных вещах, но никоим образом не в Боге. Ибо нельзя себе представить, что Бог в возможности находился в другом, и его существование, как и его разум, не отличаются от его сущности.

Ответ на некоторые вопросы о сущности. После этого я легко могу ответить на вопросы, которые часто ставятся о сущности. Вопросы эти следующие: отличается ли сущность от существования и если отличается, то представляет ли она нечто, отличное от идеи, и если так, то имеет ли она бытие вне разума; последнее надо признать во всяком случае. На первый вопрос мы отвечаем различением: у Бога сущность не отличается от существования, так как его сущности нельзя представить без существования. Напротив, в других вещах сущность отличается от существования, так как она может быть представлена без последнего. На второй вопрос мы отвечаем, что вещи, которые представляются вне разума ясно и отчетливо, т. е. истинно, представляют нечто отличное от идеи. Однако здесь снова возникает вопрос, создано ли это бытие вне разума само собою или Богом. На это мы отвечаем, что формальная сущность не существует сама по себе и не создана, ибо то и другое предполагало бы действительное существование вещи; но это зависит только от Божественной сущности, в которой все содержится; в этом смысле мы согласны с теми, которые говорят, что сущность вещей вечна. Далее можно бы спросить, как мы познаем сущность вещей до познания природы Бога, в то время как все они, как я только что сказал, зависят только от природы Бога. На это я отвечу, что это происходит оттого, что вещи уже созданы. Если бы они еще не были созданы, то я вполне согласен, что их познание было бы возможно лишь после адекватного познания Бога. Точно так же невозможно, даже еще невозможнее, из не познанной еще природы параболы познать природу ее абсцисс и ординат.

Почему автор в определении сущности прибегает к атрибутам Бога. Далее следует заметить, что, хотя сущности еще не существующих модусов постигаются в их субстанциях и что бытие сущности этих модусов содержится в их субстанциях, мы хотели прибегнуть к Богу, чтобы вообще объяснить сущность модусов и субстанций, и еще потому, что сущность модусов содержится в субстанциях только после их сотворения, и мы искали вечное бытие сущностей.

Почему автор не рассматривает здесь других определений. Я не думаю, что заслуживают опровержения авторы, придерживающиеся другого мнения, и что следует рассматривать их определения и описания сущности и существования. Этим я только затемнил бы ясное дело. Ибо что можно понять яснее, чем сущность и существование: ведь нельзя дать определения никакой вещи, не объяснив одновременно ее сущности.

Как легче понять различие между сущностью и существованием. Наконец, если какой-нибудь философ еще сомневается, различна ли в сотворенных вещах сущность от существования, то он не должен много заботиться об определениях того и другого, чтобы устранить это сомнение. Ему нужно только обратиться к ваятелю или резчику. Они покажут ему, как они представляют себе еще не существующую статую, а затем представят ее существующей.

Глава III О том, что необходимо, невозможно, возможно и случайно