Этика Спинозы как метафизика морали

Натурализация духовных (моральных) аспектов человеческой природы приводит Спинозу к выводу, согласно которому «невежда и немощный духом не более обязаны по естественному праву разумно устроить жизнь, чем больной обязан быть здоровым» (Политический трактат, II 18). Но тогда возникает вопрос о том, по какому праву невежда и немощный духом (образ морально ущербного субъекта) обязан разумно устраивать свою жизнь? Тем более что любой его выбор – быть ему нравственно совершенным или оставаться в своем первоначальном состоянии – будет вполне легитимным по праву заложенной в нем природы. Как полагает Спиноза, ответ заключается в том, что всякий человек, независимо от своего наличного статуса, естественным образом стремится к изначально заложенному в нем благу. Благо для всякой вещи – сохранять свое бытие и стремиться к этому. Для человека это не в последнюю очередь означает желание быть существом разумным, т. е. добродетельным, также как для больного естественно желать быть здоровым. В любом случае, в значимой для Спинозы иерархии благ, существующей в универсуме, норма не только превосходит патологию (здоровье лучше болезни, добродетель предпочтительней порока, т. е. немощности), но и составляет высшую цель и предмет стремлений всякого живого существа (telos, или благо) (подробнее об этом см. в разделе «Каузальный порядок и моральная телеология»).

Хотя традиционная моралистика, составляя диагноз морального состояния человеческого рода или отдельного субъекта, также нередко прибегала к медицинской терминологии (здоровье и болезнь, норма и патология), у Спинозы такого рода аналогия между нравственными качествами и телесной кондицией обретает характер тождества. В этом случае общую субстанциальную основу и тех и других составляет Природа как таковая. Правда, строго говоря, в доктрине Спинозы связь души (ума) и тела строится, скорее, на отношениях корреляции, основанных, с одной стороны, на взаимной независимости и, с другой стороны, на полной изоморфности порядка и связи идей с порядком и связью вещей.

В каждом существе, и в человеке в том числе, заложена способность к самореализации, т. е. актуализации его природных задатков. Это и есть то, что можно определить как добродетель (virtus), или метафизическую мощь (силу) отдельного индивидуума (термин virtus, как мы знаем, является производным от слова vir и обозначает воинскую доблесть). Добродетель совпадает с границами естественных возможностей всякого существа. Эти возможности распределяются неравномерно и в определенной градации, поэтому недостаток природной силы того или иного индивидуума можно определить как проявление некоторого бессилия (немощности – impotentia) человека в реализации его естественного предназначения как разумного существа. «Бессилие» природных сил того или иного индивидуума выражается в том, что человек отдает себя на произвол вещей, существующих вне него, и определяется ими к действиям (Этика, IV 37 схол. 1). В этом случае он как бы отказывает себе в полной реализации своих разумных начал, подчиняясь силе воображения и создавая иллюзорные образы вещей, не связанные с их природой. Спиноза не раз подчеркивал, что ложные идеи не содержат в себе ничего положительного и потому ложность наших представлений о действительном порядке вещей состоит только в недостатке (privatio) адекватного познания. Соответственно, эту ограниченность наших природных сил мы можем рассматривать как некоторый порок — отсутствие полноты, или недостаток данной индивидуальной природы в сравнении с ее нормой. Традиционный латинский термин vitium, обозначающий, в том числе, и моральный порок, Спиноза практически не использует. Очевидно, что осуществляемая в данном случае Спинозой натурализация человеческих возможностей (отождествление их с природными свойствами) имеет тенденцию к стиранию собственно этических начал в человеческой жизни, поскольку сама добродетель обретает у него естественные черты стремления (conatus) индивидуума сохранять свою природу (наличное бытие, или существование).

2.16.2. Естественное право человека