Этика свободы

Для некоторых читателей, наша доктрина может показаться жесткой по отношению к добросовестным получателям благ, если эти блага, как позднее выяснится, оказываются украденными и приобретенными незаконно. Однако мы должны помнить, что, в ситуации с приобретением земли, расследование по поводу титула является общепринятой практикой, наряду со страхованием титула на случай подобных проблем. В либертарианском обществе бизнес в сфере расследования по поводу титула и страхование титула станут более распространенными, и будут использоваться в более широких областях для защиты прав законной и частной собственности.

Таким образом, мы видим, что хорошо разработанная либертарианская теория не присоединяется ни к утилитаристам, которые предлагают произвольное и всеобщее этическое благословение для каждого нынешнего титула собственности, а также не ввергает вопрос о моральности существующих титулов в полную неопределенность и хаос. Напротив, исходя из фундаментальной аксиомы о естественном праве каждого человека на собственность на него самого и на никому не принадлежащие ресурсы, которые он находит и преобразует с целью использования, либертарианская теория дедуктивно выводит абсолютную моральность и справедливость всех нынешних титулов собственности за исключением тех случаев, когда происхождение нынешних титулов является преступным, и (1) жертва или ее наследники могут быть опознаны и найдены, либо (2) жертва не может быть найдена, однако нынешний держатель титула является упомянутым преступником. В первом случае, собственность возвращается на основе обычного права жертве или ее наследникам; в последнем, она становится собственностью первого человека, который ее присвоит и изменит ее состояние вне-собственности.

Таким образом, мы имеем теорию прав собственности: каждый человек имеет абсолютное право владеть собственным телом и неиспользуемыми земельными ресурсами, которые он находит и преобразует. Он также имеет право передавать подобную материальную собственность (хотя он не может отчуждать контроль над своей личностью и волей) и обменивать ее на сходным образом полученную собственность других людей. Следовательно, все легитимные права собственности вытекают из собственности каждого человека на его собственную личность, а также из принципа «поселенца» для никому не принадлежащей собственности, которая правомерно принадлежит своему первому владельцу.

Мы также имеем теорию преступности: преступником является тот, кто совершает агрессию по отношению к подобной собственности. Любые преступные титулы собственности должны быть признаны недействительными и возвращены жертве или ее наследникам; если подобные жертвы не могут быть найдены и если сам нынешний владелец не является преступником, то собственность законно возвращается нынешнему владельцу на основе принципа «поселенца».

Давайте теперь посмотрим, как эта теория собственности может быть приложена к различным категориям собственности. Простейшим случаем, конечно, является собственность на личность. Фундаментальная аксиома либертарианской теории состоит в том, что каждая личность должна быть собственником по отношению к самой себе и что никто не имеет права нарушать подобную собственность на самого себя. Из этого немедленно следует полная недопустимость собственности на другую личность. Одним знаменитым примером такого рода собственности является институт рабства. Например, до 1865 года, рабство было титулом «частной собственности» на многих личностей в Соединенных Штатах. Наличие подобного частного титула не делает его легитимным; наоборот, он представляет собой постоянную агрессию, постоянную преступность, господ (и тех, кто помогает принудительно реализовать их титулы) по отношению к их рабам. Дело в том, что здесь жертвы оказались сразу же и явно опознаваемыми, а господин каждый день совершал агрессию против своих рабов. Мы должны также указать на то, что, в нашем гипотетическом случае короля Руритании, утилитаризм не обеспечивает какой-либо твердой основы для отмены «права собственности» господина на своих рабов.

Когда рабство было общепринятой практикой, разгоралось много споров о том, должен ли (и в каком размере) получать господин денежную компенсацию за потерю своих рабов, если бы рабство было запрещено. Этот спор был невероятно абсурдным. В самом деле, что именно мы делаем, когда распознаем вора и возвращаем украденные часы: компенсируем ему потерю часов или наказываем его? Конечно, порабощение самой личности и ее жизни является намного более гнусным преступлением, чем кража часов, и отнестись к этому нужно соответственно. Как едко прокомментировал классик британского либерализма Бенджамин Пирсон: «было сделано предложение о компенсации владельцам рабов, а он подумал, что это рабы должны получить компенсацию». И очевидно, что подобная компенсация может законно поступить только за счет средств от самих владельцев рабов, а не от простых налогоплательщиков.