Этика войны в странах православной культуры

Решение моральной дилеммы, касавшейся отношения к вражеской армии на занятых землях, представлено в моральном поведении архиепископов Поликарпа и Алексия, в их обращении митрополиту Сергию в газете «Винницкие вести» 24 мая 1942 г. Поскольку архиепископы на тот момент находились в ситуации, когда нацистское руководство занималось созданием национально-социалистической религии, то у них существовал определённый выбор — отказать в поддержке оккупационной администрации или продолжить с ней коллаборационистскую деятельность. Сомнительная коллаборационистская деятельность священников оправдывалась ими в обращении как борьба с «безбожием» и особенно «кровавым режимом Кремля», который «против Христа, против веры, против Церкви и верующих», потворствует «убийству епископов, духовенства и верующих, ограблению и разрушению церквей». Митрополит Сергий, по мнению священников-коллаборационистов, считается «пособником террористов» и «защищает интересы Сталина». Дальнейшая спекуляция коллаборационистов проводит их к аморальным призывам о молитве за «великого Фюрера немецкого народа» и «его непобедимую армию».[354] Данное моральное решение коллаборационистов основывается на этике возмездия за причиненный «большевистской властью» урон духовной жизни на Украине. Стоит отметить, что и их пронационалистические чаяния впоследствии оказались беспочвенными. При сравнении этики войны коллаборационистов с моральным поведением и высказываниями священников, которые сотрудничали с партизанами, можно выявить существенную разницу: если клирики, которые работали в партизанских бригадах, в своем моральном поведении опирались на концепты православной веры и концепции «священного отечества», то священники-коллаборационисты в представленном случае призывали лишь к возмездию за нанесенный урон, в основном апеллируя к ценностям приходской жизни, а не православной этики и пониманию своей территории как центра православной веры.

Таким образом, можно заметить, что этика войны священника имеет истоки в военном законодательстве начала XVIII в. В связи с этим этика войны в части предписаний направлена на победу в войне, а случаи морального поведения в случае отступления или обороны не проговариваются. Сформулированные предписания регулировали деятельность священников в тылу, при этом указания, касающиеся морального поведения клирика на поле боя были сформулированы позднее, в начале ХХ в., они затрагивали их идеологическую работу на фронте. В конце XX — начале XXI в. предписания священнослужителям в военное время задали основу для генезиса этических систем православной культуры, где указываются и греховное поведение в бою, и добродетели. Сохранение общины верующих на фронте и укрепление боевого духа военнослужащих остаются главными задачами, которые выполняли клирики во время множества военных конфликтов. Священнослужители понимали ранее войну как особое насилие, которое поддерживается высшими силами для того, чтобы наказать врагов — «безбожников» и «антихристов». Военнослужащие понимались священниками как христиане, которые сражаются за свою веру и защищают православное отечество. Принцип «любовь к ближнему» являлся для клириков важным, и через него священнослужители осмысляли свою поддержку боевым частям и совершение богослужений на фронте. Несколько иначе этика войны представлена в современных конфликтах с участием российских войск, где воюют солдаты, которые не причастны к православной культуре. Для них священнослужители формулируют задачи соблюдать святость и чистоту на войне, чтобы воевать без потерь и без паники. Святость духа и духовная чистота на войне считаются важными психологическими факторами, которые повышают боеспособность войск. Неправильное отношение к Богу, к товарищам и противнику, переход в неоязычество и приверженность «сектантству» считаются грехами, которые приводят к поражениям и большим людским потерям. В условиях, когда современные вооруженные конфликты переходят в гражданское противостояние или вырастают из него, космологические концепции войны как борьбы христиан против безбожников или «антихристов» в православной культуре священниками не проговариваются. Моральные дилеммы, которые касаются обоснования вооруженных действий против единоверцев или сограждан, не решаются или считается, что данное противостояние спровоцировано третьей стороной в конфликте. В воспоминаниях клириков указано, что Воля Бога или Его Промысел является силой, которая неким естественным образом содействует погашению конфликта.

Глава 9. Православный священник в современной войне [355] (А. С. Луньков)