Этика жизни

Всякий труд человека похож на работу пловца. Необозримый Океан грозит поглотить его и, если пловец не будет мужественно бороться, Океан сдержит свое слово. Но человек беспрерывно и разумно противится волнам, мужественно борется с ними, и послушно несет его море и победителем доставляет к цели. «Точно так же… – говорит Гёте, – обстоит дело со всем, за что берется человек в этом мире».

Отважный мореплаватель, северный морской властелин – Колумб, мой герой, самый царственный из повелителей моря! Не радостная окружает тебя обстановка здесь, на чудовищных, глубоких волнах. Вокруг тебя мятежные, малодушные люди, позади тебя – гибель и позор, перед тобой – непроницаемый мрак ночи. Брат, эти дикие водные горы с бесконечно-глубоким основанием не ради тебя одного очутились здесь. На мой взгляд, у них много своего дела, и не заботятся они о том, чтоб нести тебя вперед. Ревущие ветры, пляшущие гигантский вальс сквозь царство хаоса и бесконечности, не думают том, как надувают они маленькие паруса твоего корабля, который не больше ореховой скорлупы в их глазах. Ты не стоишь среди членораздельно разговаривающих друзей, брат мой. Ты окружен неизмеримыми, безмолвными, дикими, ревущими, обгоняющими друг друга чудовищами. Глубоко в недрах их скрыта одному твоему сердцу лишь видимая помощь тебе. Постарайся добыть ее. Терпеливо обождешь ты, пока безумный юго-западный шторм пронесется. Ловко пользуясь своими знаниями, ты спасешься и смело, решительно пустишься вперед, когда подует благоприятный восточный ветер – олицетворение Возможности. Ты сумеешь строго обуздать мятеж экипажа. Ты весело ободришь малодушных, впавших в уныние. Но жалобы, неразумные речи, утомление, слабость – и других, и свою собственную – ты спокойно оставишь без внимания. В тебе должна найтись, в тебе найдется сила молчания, глубокого, как море, – молчания безграничного, известного одному только Богу. Ты станешь великим человеком. Да, мой мировой боец, ты должен стать выше этого шумного, бесконечного мира, окружающего тебя.

Сильной душой, как руками борца, охватишь ты мир, и заставишь его нести тебя дальше – к новым Америкам – или куда еще захочет Бог!

VI. В сущности говоря, всякий истинный труд – религия, и всякая религия, которая не является трудом, может нравиться браминам, пляшущим дервишам, кому угодно, только не мне. Я преклоняюсь перед изречением древних монахов: «Laborare est огаге» («Трудиться – значит молиться»).

Старше всех проповедуемых Евангелий было Евангелие непроповедуемое, невысказанное и, тем не менее, неискоренимое, вечно живущее, гласящее: «Трудись и в труде находи благоденствие». Человек, сын земли и неба, разве в глубине сердца твоего не скрыт дух бодрящей деятельности, сила, призывающая к труду, воспламеняющая тлеющий огонь, не дающая тебе покоя, пока ты не развернешься, пока ты не дашь силе той воплотиться в добрых делах! Что несистематично и неясно, то ты приведешь в порядок и обработаешь, заставишь повиноваться тебе и нести плоды. Всюду, где царит беспорядок, ты должен выступать в качестве непримиримого врага. Подави беспорядок. Водвори порядок, покорный не хаосу, а Разуму, Божеству! Если на пути твоем растет репейник, выкопай его, чтоб на его месте могла вырасти полезная травка. Попадется тебе не употребленный доселе кусок хлопчатника, собери его белый пух, начни прясть и ткать его, чтоб вместо бесполезной соломы получить хорошую ткань и прикрыть ею нагое тело человека.

Но первым делом, как только столкнешься ты с невежеством, глупостью и грубостью, нападай на них неустанно, не знай отдыха, пока жив, и, благословясь, наноси им удар за ударом. Всевышний Бог явственно повелевает тебе так поступать, если есть у тебя уши, чтоб слышать. Но то же самое повелевает Он тебе и своим неизреченным голосом, более внушительным, чем гром Синая или рев бури. Разве ничего не говорит тебе молчание глубокой вечности, миров, лежащих по ту сторону утренней звезды? Еще не родившиеся столетия, старые гробницы с истлевшим в них прахом, даже давно высохшие слезы, когда-то орошавшие его, – не говорят они тебе разве того, чего не слыхало еще ни одно ухо? Глубокое царство смерти, звезды, никогда не останавливающиеся на своем пути, и пространство, и время, все возвещает тебе непрестанно и безмолвно: «Трудись, пока день, потому что настанет ночь, когда никто не сумеет действовать».

Всякий истинный труд свят. В каждой истинной работе, хотя бы то было просто рукоделие, есть что-то божественное. Труд широкий, как земля, упирается вершиною в небо. Труд в поте лица, в котором принимают участие и мозг, и сердце, труд, породивший вычисления Кеплера, рассуждения Ньютона, все знания, все героические поэмы, все совершенные на деле подвиги, все страдания мучеников до «кровавого пота смертного страха», признанного всеми божественным, о братья, если это – не молитва, тогда молитву надо пожалеть, потому что это – самое высокое, что до сих пор известно нам под Божьим небом.