Этикет & шпионаж

За чрезмерным обилием кистей находились покои, которые можно было бы отыскать в каком — нибудь богатом пансионе. Чудесное отличие состояло в том, что на стенах повсюду висели ряды полок. А полки ломились от сладостей всех возможных форм и размеров: горки птифуров, леденцы, трайфлы, торты с глазурью, заварной крем и иные вкусности, какие только можно пожелать. Софрония изумленно вытаращилась.

— Восхитительно, правда? — спросил чей — то голос.

— А они… они настоящие?

Раздался смех.

— Нет, но выглядят, как настоящие, правда? Мое маленькое увлечение.

В комнате обнаружилась пожилая особа с крашеными в рыжий волосами, добрыми темными глазами и широким ртом. Тем не менее, никто не предрасположен был заметить вышеупомянутые свойства в первую очередь. О нет, прежде бросалось в глаза, что эта женщина обладала манерой, которая предполагала склонность к возвышенному стилю. Софрония могла бы придумать менее деликатный способ это определить: корсет у леди был затянут слишком сильно.

— Вам они нравятся? — улыбнулась незнакомка.

Софрония не сразу осознала, что хозяйка спрашивает не о своих статях, а о выставленной фальшивой выпечке.

— Ну, они очень… похожи на настоящие.

— Однако вы куда больше предпочли бы их попробовать, а не просто поглазеть? Не хотите ли выпить со мной чаю? Мне очень приятно было бы с вами познакомиться. Так давно в школу не принимали кого — то со стороны.

— Шесть лет, — подсказала Софрония, догадавшись, что это просто иное название скрытых рекрутов.

— Правда? Неужели так давно? Откуда вы знаете?

— Мне сказал профессор Светлякоуп.

— Вы познакомились с профессором? Какой милый человек. Определенно высоких достоинств. Ну, леди Линетт, расскажите о нашем свежем прибавлении. Она высокого достоинства?

— Я в этом уверена. У нее есть некоторые сильные стороны.

— И ясно выраженный дух благородства. Мне нравится! Ох, боже мой, мы уже забываем о хороших манерах. Я мадемуазель Жеральдин.

— Настоящая? — на всякий случай уточнила Софрония.

— Конечно, дитя мое. А почему бы и нет? Будто кто — то захочет мной притвориться!

— О, но… — Софрония уловила, что леди Линетт чуть покачала отрицательно головой. «О, да, проницательность и осмотрительность». На этой мысли Софрония сменила тему: — Рада познакомиться с вами, леди директриса. Я Софрония Анжелина Тряпочертик.

И исполнила низкий реверанс.

Директриса побледнела.

— О, милая, нам придется с этим что — то делать. Я буду обучать вас танцам и выбору украшений и туалетов. Как у вас с танцевальными па?

У Софронии бывал лишь один учитель музыки. Его наняли для всех барышень семейства Тряпочертик, но проводил он время по большей части со старшими. А это привело к быстрому отсутствию у младшей вышеупомянутого учителя. И в итоге Софрония умудрилась избежать затяжной пытки кадрилями.

— Боюсь, никак, леди директриса.

— Славно! Очень хорошо. Я больше предпочитаю неиспорченный вкус. Нет необходимости переучивать. А теперь присядьте, прошу. И выпейте чаю.

Софрония села и, секунду поколебавшись, принялась набивать рот маленькими пирожными и канапе, выставленными перед ней в ряд. Это служило доказательством, что они настоящие. И восхитительные на вкус.

«Если инситут совершенства набит пирожными, то я смогла бы со временем его полюбить».

— Да уж, — обратилась директриса к леди Линетт, с плохо скрытым ужасом наблюдая, как Софрония поглощает еду, — у нас непочатый край работы.

— Воистину так.

Софрония прекратила жевать ровно настолько, чтобы успеть задать вопрос, который все еще не давал ей покоя:

— А чей это прототип?

Мадемуазель Жеральдин заметно смутилась.

— Прототип? Линетт, о чем говорит это дитя?

Леди Линетт бросила на Софронию выразительный взгляд, потом затушевала его, принявшись поигрывать локоном.

— Не имею ни малейшего понятия, Жеральдин. Вы же знаете этих современных девушек, они любят иной раз пошутить.

«О, боже, — подумала Софрония, — наверно я уже нарушила наказ проницательности и осмотрительности. Сколько в точности мне следует скрывать от директрисы?»

— Ах, Линетт, иногда у меня складывается впечатление, что я не знаю ничего, что происходит с молодежью в эти дни. Кажется, они разговаривают на другом языке. Не находите?

— Бесспорно, Жеральдин.

Софронии ничего не оставалось, как широко и простодушно улыбнуться и запихнуть в рот очередное пирожное.

У двери раздался стук. Она распахнулась, и поспешно явились неустойчивые усы профессора Светлякоупа, за которыми следовал их скромный владелец.

— Пардон, леди. Леди Линетт, что — то относительно музыкально приближается. Требуется ваше немедленное внимание.

Леди Линетт встала:

— Вам лучше пойти со мной, мисс Тряпочертик.

Софрония набрала полные пригоршни канапе.

— Благодарю за чай, леди директриса. Было очень познавательно.