Этикет следствия

– Поначалу мне было жалко зверушек. Потом захотелось выпендриться – я же крутая, я же смогу и так стать лучшей! Теперь это просто привычка. Лучшей мне все равно не стать, так буду хотя бы уникальной. – Она в упор посмотрела на Виктора. – Сойдет? Поверишь?

– Вот и мне… жалко. А главное, я не хочу служить фрайин Ингрид. Я ей нужен в сомнительном качестве символа, эмигрантов-гетов объединить. Шеф тут сказал: флагшток уже готов, осталось меня на него загнать. Я против. Зад колоть будет.

– Размолвка с дамой сердца? Не убедил. Помиритесь, поженитесь, будете править Эзельгарром мудро и справедливо.

Если бы Виктор не обессилел от недавней большой кровопотери, если бы в него не заливали зелья, которые чуть притупили боль, но сделали голову пустой и звонкой… если бы… Возможно, он сумел бы промолчать.

– Говоришь, останется врачебной тайной? – Он медленно повернулся к магичке и продолжил говорить спокойно и отчетливо: – Нож помнишь? Орудие убийства, которым маньяк жертв резал? Альградский ножик, Ингрид его Петеру подсунула, предварительно приказав убить им несколько человек. Петер раньше держался, совсем как ты, но от такого ножа не выдержал, пошел убивать. Ей баронская корона была нужна, плевать, какими методами. Лучший способ – устранить конкурента. Проститутка? Сторож? А это вообще кто? Секретаря зарезали? Жаль, конечно, но ничего, заменим. Следователь под ногами путается? Да не просто следователь, а бывший гетский рыцарь, да еще и князь с родословной длиной в Кошицко-Гетенхельмский тракт? Пригодится, он-то корону и добудет, сейчас мы на него глазками похлопаем – и все. Красиво, правда? Так кто у нас виновник убийств? И доказательств никаких, ножик теперь у Кори, а где тот Кори…

Анна вздохнула.

– Ты хочешь донести до меня светлую и свежую мысль, что политика – грязное дело? Что фрайин Ингрид не прекрасный ангел? Что ж ты шефу эту историю не выдал?

– Никаких доказательств. Слово против слова. К тому же я ей все-таки должен, она мне жизнь спасла… Так что и тебе, доктор, молчать придется.

– Да уж промолчу как-нибудь. Убийца найден, а провокация… Сам понимаешь, доказать практически нереально, даже если бы все улики были на месте. Да и не мое это дело. Я всего лишь эксперт.

Виктор фыркнул.

– Дело закрыто. Если мне позволят остаться в следственном, буду рад.

– М-да… – протянула Анна, – не ожидала. Я думала, что ради прекрасных глаз фрайин ты свернешь горы. Ну что ж, добро пожаловать в клуб чистоплюев-неудачников. Мы с тобой, напарник, друг друга стоим.

– Почту за честь, сударыня, быть с вами в одном клубе, – церемонно кивнул Виктор.

– Польщена, – чуть поклонилась Анна, – а то мне показалось, что ты от меня шарахаешься. Ну да ладно, это лирика. Тебе отдыхать надо, и вот тебе на сон грядущий немножко скучной прозы. Сказочка, специально для следаков-неудачников. Рыцарям такое ни к чему, а нам – в самый раз.

Виктор подпер ладонью подбородок и с карикатурной заинтересованностью уставился на Анну.

– В большом-пребольшом княжеском замке есть много разных слуг, – нараспев начала она. – Не покладая рук слуги работают, чтоб княжьим гостям было удобно. И есть среди них, помимо всех прочих, прачки. Стирают без устали ношеные рубашки да чулки. Если какой-нибудь хитрый некромант к прачкам проберется…

Виктор резко сел на кровати. В глазах потемнело – плевать, пройдет.

– Ага, – усмехнулась Анна, – нравится сказочка? Тогда вот тебе сразу середина. Лазать по покоям мергенской делегации мне, понятное дело, никто не дал. Зато у прачек нашлись простыни, на которых спал Кори. Он сейчас довольно далеко, но направление и расстояние я определила четко. Прикинула по карте…

– Давай без театральных эффектов, госпожа маг-эксперт, – попросил следователь. – Он в Альграде? Телепорт-то туда был.

– А вот и нет. Предместья Гетенхельма, имперской столицы. Сигнал быстро пропал и больше не определяется. Кори, видимо, зашел в храм, а потом на исповедь. Я еле-еле успела его поймать.

– А конец сказочки?

– Конца я не знаю, – улыбнулась Анна, – его еще не было. Но мне почему-то кажется, что живость характера альградских баронов нам с тобой еще аукнется.

– Поживем – увидим, – мрачно кивнул Виктор.

Эпилог

В скверике рядом с Гнездовской ратушей обитал небольшой «творческий базарчик». Там торговали плетеными соломенными фигурками, хитро вытканными полотенцами, недорогими украшениями и прочим хламом, который можно продать приезжим на сувениры. Пока у князя гостили благородные господа со всего Заозерья, базарчик слегка разросся и неплохо разбогател. Теперь, спустя месяц, настали времена потруднее.

Но особо упорные продолжали раскладывать на небольших столиках расписные ложки и расшитые салфетки, в надежде если не на богатых гостей, то хотя бы на местных оригиналов.

Там же собирались и художники, предлагающие любому желающему написать его портрет. Судя по выставленным образцам сомнительной художественной ценности, заказчикам они льстили без зазрения совести.

Заказчики, похоже, не возражали.