Этикет следствия

– Муська со своими кротами разберется, а нам с тобой нужно выловить остальную шушеру, – бросил Силин через плечо, прохаживаясь по кабинету. – Слухи по Гнездовску еще не расползлись, но сегодня вечером, край – завтра, я уверен, на всех лавочках бабки под лузганье семечек будут судачить про некроманта. Со слов какой-нибудь замковой кухарки, которой рассказала служанка, слышавшая от поломойки… Накрылась вся твоя конспирация. При таком количестве посвященных шило в мешке не утаить. Так что готовься отбиваться от шустрых газетных писак.

– В морду можно? – деловым тоном поинтересовался Виктор.

– Можно. Но без свидетелей. Или с такими, кто скажет, что он сам три раза споткнулся.

– Понял. Шеф, насчет ссадины. Олег мог, конечно, поцарапаться где угодно. Но такие следы я видел на мертвых часовых, снятых гетскими егерями.

– Это распространенный прием. – Шеф потер переносицу.

Виктор без приглашения уселся к столу совещаний. Попробовал придать лицу опечаленное выражение – как же, дело не закрыто, горевать надо… не получилось, несмотря на всю проснувшуюся было придворную выучку.

– Так очень удобно сворачивать шею. – Силин встал напротив Виктора. – Тут все довольно просто, – объяснил он, – одна рука на подбородок, вторая – на затылок, чуть приподнять, чтобы позвонки не так плотно друг в друга входили – и резко повернуть.

Виктору показалось, что он слышит, как хрустнула шея воображаемой жертвы шефа.

– И не лыбься ты, тут плакать надо!

– Извините. – Виктор перестал пытаться изобразить печаль. – Вы согласны с моим выводом?

– Мастер Николас еще выдаст экспертное заключение, но, сдается мне, о скамейку Олега приложили затылком уже мертвого.

– Что напрочь меняет суть дела, – завершил его мысль Виктор. – Кто-то хочет повесить на альградского секретаря убийство трех человек.

– Кристально мыслишь. Кто-то, имеющий опыт диверсионных операций.

– Или выживания в бандитской среде? – поинтересовался Виктор.

– Тоже вариант, – кивнул шеф, хитро ухмыльнувшись. – В любом случае, с растяпой-некромантом как-то не вяжется, не находишь? Хотя, уж прости, чутье мне говорит, что и бандитами тут не пахнет, а чутью я верю.

«М-да… – Виктор посмотрел на шефа, пытаясь представить его в зеленой егерской форме. В фантазиях Виктора она на Горностае сидела как влитая. – Горностай прекрасно умеет снимать часовых. Коллег по цеху чует за версту. И это армейская выучка, а не школа выживания уличных бандитов. Где ж вы служили, шеф, до того, как пойти в стражу?»

– Значит, либо это не серия, и убийц двое, – вместо неуместного вопроса сказал Виктор, – либо, убивая Верку и Юрку, он старательно изображал неумеху, а с Олегом и Анжеем надо было торопиться. Вот черт, нам бы досье безопасности на этих секретарей-пажей… Все ведь на них сходится!

– Надейся… – хмыкнул Силин. – Может, тебе еще луну с неба? Принцессу в… И не сверкай тут на меня глазами, мне твой рыцарский роман до звезды. Кстати, попробуй у дамы сердца поклянчить материалы. Альград разработку ближайших прихвостней владетельных господ ведет не менее старательно, чем любое другое государство. А она тебе, вроде как, обещала полное содействие.

– Шеф! – очень серьезно заявил Виктор. – В мой адрес говорите что угодно, но о благородной даме, прошу вас, только по делу.

Горностай ехидно приподнял бровь, но промолчал.

– С содействием как-то не очень получается, – продолжил следователь исключительно деловым тоном, – комнату Олега нам обыскать не дали, сами, говорят, справимся, если чего интересного найдем – расскажем. И от трупа его меня конунг оттер лично. Сюзерен, имеет право. Мол, господин Траут был в гостайну посвящен, так что по карманам его рыться вам, страже гнездовской, нельзя. И ведь достал что-то у покойника из рукава, знать бы что… А во-вторых, мы все-таки гнездовские, не лучше ли обратиться к своему князю?

Силин фыркнул.

– Отвечу с конца. Потому что это, друг мой, сейчас наша самая большая проблема. Я не уверен, нужен ли князю настоящий убийца.

Виктор мрачно вспомнил: «Дерьмовая банка с пауками».

– Ты пойми, это ведь большая политика. Если альградский парнишка, на котором, кстати, держалась чуть ли не вся их «новая экономика», окажется маньяком-убийцей, при правильной подаче это запросто похоронит большинство его идей. Объявить независимость полянского Межевья идеей психопата – и привет. Нет больше автономии. Я не знаю, что там князь про это думает, но вполне может предположить такой вариант.

– Князю плевать, что в его собственном парке кто-то убил двух гостей?

– Не знаю, – очень серьезно повторил шеф. – Может быть, вероятная выгода перевесит княжескую гордость. Я не благородный, мне трудно предположить, как это работает. Ты бы что решил, будь ты владетельным бароном?

Виктор задумался. Когда на одной чаше весов – возможные волнения среди гнездовских полевиков, которые тоже могут захотеть независимости, а на другой – четыре трупа?

– Вы правы, шеф. Вполне логичный ход – всех собак свесить на Альград, а с убийцей разобраться по-тихому…