Этикет следствия

– Воскреснуть. Хватит прятаться в мундире стражника, хватит с тебя заупокойных свечек. Куда делся Виктор Бельский, сколотивший из сопливых курсантов лучший кавалерийский корпус в Империи? Где мой командир? Какого дьявола ты нас бросил? Да, ту войну мы проиграли. И что теперь, подохнуть под забором?! Ты… что творишь, изверг? – Последнюю фразу Рудольф прохрипел, безуспешно пытаясь выдраться из захвата стражника: рука заломлена за спину, носом уткнулся в свои колени, малейшее движение причиняет жуткую боль.

Виктор медленно разжал пальцы и выпустил кузена. Рудольф вскочил со скамейки и отступил на пару шагов, потирая запястье.

– За языком следи, – посоветовал Виктор.

Рудольф перевел дыхание и продолжил намного тише и спокойнее:

– Гетов в Гнездовске немало, если еще и кошицких собрать, и остальных, кто по округе разъехался… Ты нам нужен. Думай пока, а я пойду. Как надумаешь – вот адрес, мы там почти каждый вечер собираемся. Заходи. Или я потом зайду.

Рыцарь щелкнул каблуками и отдал Виктору воинский салют имперской кавалерии. Прежде, чем что-либо сообразить, Виктор ответил ему точно таким же.

«Пишем судьбу копытами наших коней…» – пробормотал Виктор строчку из кавалерийского гимна.

Далекий перезвон часов на ратуше отмерил десять вечера. Пора было отправляться к моргу, обеспечивать отсутствие лишних свидетелей. Перспектива участия в ритуале черной магии больше не казалась Виктору такой уж замечательной идеей.

От беседы с кузеном-рыцарем до пьянки со сторожем морга. Прекрасно вечер проходит!

Кентавр Гарца… Легенда… Пора воскресать…

Ага, воскресать. Получится такой же зомби, как тот, которого сегодня вечером поднимет магичка в морге. Тупой и бессмысленный, годный только невнятно хрипеть и отвечать на вопросы о собственной смерти.

Хочешь стать зомби, бывший рыцарь?

Виктор потряс головой. О словах Рудольфа он будет думать потом. Сейчас – дело. Он зачем-то сорвал с ближайшей клумбы белый ночной цветок, вдохнул приторно-сладкий запах и пошел к моргу.

Глухой звук собственных шагов казался Виктору неправильным.

Должны были звенеть шпоры.

Глава 19

У криминального морга городской управы одуряюще пахло жасмином. Почти как у монастыря. Виктор неопределенно усмехнулся, отметив это, и открыл дверь перед магичкой, тащившей громадную холщовую сумку. На предложение помочь ее донести Анна покачала головой.

Шеф пока задерживался. Было тихо, только в своей каморке заливисто храпел сторож, с удивительной скоростью уничтожив бутылку сливовой бормотухи.

В секционной Анна зажгла несколько масляных ламп и плотно задернула шторы.

От начисто вымытых столов и инструментов пахло щелоком, мылом и чем-то неуловимо гадким. Здесь все тщательно драили после каждого исследования, и, похоже, это был запах попыток отмыть разлагающиеся трупы. Но гниль въелась даже в стены морга. После жасмина вонь казалась издевательством.

– Пойдемте в ледник, за телами, – просто сказала Анна. Как если бы просила принести стул из соседней комнаты. – Только святыню снимите. И оставьте в регистраторской. Рядом с мощами мне сложно работать.

Виктор молча стянул с шеи ладанку, кинул в ящик регистраторского стола, на стопку похабных журналов (а крючкотвор-то наш – большой затейник, судя по обложкам!) и пошел за Анной в ледяной подвал. Собственно, льда там не было – нужная температура поддерживалась амулетами. На магический очиститель воздуха в управе тратиться не стали, ограничились созданием комнаты – ледника.

«Да уж, вот я был бы молодец, если б поломал всю эту магию своей ладанкой! Гниющие трупы, нераскрытые дела, шеф меня точно убил бы, под аплодисменты коллег».

В леднике гадкий запах стал намного сильнее.

Сюда свозили «криминальных» покойников. Тех, кто мирно умирал в своей постели или на больничной койке, родственники хоронили без участия стражи. Зато если причиной смерти был удар топором по голове, или нож под ребра, или еще какая мерзость – мертвец отправлялся в морг управы. Виктор навидался здесь таких изощренных способов умерщвления ближних, что поневоле дивился фантазии подследственных. Он считал, что сердобольным нытикам, охающим про плохое обращение с заключенными в тюрьмах и, в особенности, про жестокость смертной казни, стоит регулярно ходить сюда на экскурсии. Сразу сочувствия поубавится.

Война – другое дело. Вот противник, вот меч, все честно. А здесь вся мерзость человеческая выплывала наружу – где развороченным черепом, где сожженными хитрым ядом внутренностями.

Виктору в морге всегда становилось гадко. Сами по себе тела не вызывали у следователя никаких эмоций – это просто улики. Но то, как мертвецы ждали, пока стража разыщет их убийц… Сложенные штабелями на металлических полках нагие тела, бирки с номерами дел, завязанные на запястьях, неровные стежки на животах после вскрытия, причудливые трупные пятна и жуткий запах…