Этим летом будет жарко

— Пил вчера, — признаюсь. — Много.

— Что-то случилось? — тут же беспокоится мама.

— Накопилось через край. Девать было некуда, пришлось утопить в бутылке рома, — глажу ее по ладони, сжавшейся на моем плече. — Пап, я в конце августа вернусь сюда с Женей и Миланой. Куплю квартиру, и мы будем жить вместе, — снова ставлю всех перед фактом.

— То есть, ты все же решил угробить свою блестящую карьеру ранним браком? — он отставляет стакан, складывает руки на груди и внимательно на меня смотрит.

— О женитьбе речи пока не идет. Мы будем жить вместе, работать и карьерно расти тоже вместе. Она нужна мне, отец. Именно она. Ее голос, ее улыбки по утрам, ее кофе, ее запах. А я нужен ей, — улыбаюсь, вспоминая, как Женя шептала мне это на ухо.

— Вань, — вздыхает отец, — мы с тобой однажды договорились, и ты знаешь. Падаешь, я подхватываю. Сейчас ты падаешь и злишься, что я пытаюсь тебя поймать. Я не буду вмешиваться в твои отношения. Хочешь, пробуй, хрен с тобой. Но еще сотню раз подумай, прежде чем делать кардинальные шаги. И чужой ребенок, это повышенная ответственность. Тебе все равно придется стать для этой девочки опорой. Фактически вторым отцом. Я не уверен, что ты готов к такому. Хочу приятно удивиться, — смеется. — Это ты умеешь.

— Я постараюсь не разочаровать тебя, пап.

— Кстати, а где Женя? Дома оставил? — влезает с расспросами мама, поняв, что мы с ним договорились.

— У тети Кейт…

Отец дергается, роняет со стола стакан. Вода разливается по столешнице, стекает на пол. Только хорошая реакция спасает сам стакан от смерти под ногами Александра Кравцова.

— Зачем? — его голос нервно рвется.

— Им есть о чем поговорить. Мне вообще кажется, они во многом похожи… — и замолкаю, посмотрев в глаза матери. — Извини, — теперь и мой голос хрипнет. — Мам, я…

— Все хорошо, мой взрослый сын, — она тепло мне улыбается. Но я дебил. Правда дебил! Задел за живое. — Вы еще приедете или все, до конца лета туда? — она переводит тему.

— Не знаю пока. У меня несколько встреч в столице на следующей неделе. Скорее всего уже в конце лета, мам. Там дел скопилось, пока раскидаюсь, пока все проверю, пока дела передам новому управляющему, который будет следить за всей текучкой и отчитываться мне.

— Бизнесмен, — смеется она, потрепав меня по волосам. — А к папе прислушайся, ладно? Не торопись, — целует меня в макушку.

Уезжаю от них с легкостью где-то в центре груди. Забираю Женьку от Дрейков. Она улыбается, нежно целует меня, делится впечатлениями о знакомстве с Кейтлин Дрейк, а я коротко рассказываю, как все прошло у меня. Времени остается в обрез.

Мы только и успеваем, что быстро собрать вещи и на такси рвануть в аэропорт.

Неоднозначная вышла поездка. Я ее еще долго буду переваривать, но съездили не зря в любом случае. Все, что я хотел сделать — сделал. С остальным разберемся.

* * *

В следующие три дня нас закручивает суетой накопившихся дел. Клиника, Женькин развод, ее ссора с мамой, которая до последнего надеялась, что этого не случится. Сегодня еще сестра ее вернулась. Ждем с минуты на минуту, а Крис куда-то запропастилась. Ушла за хлебом и застряла.

Мне на почту падает письмо. То самое, с результатами ДНК В это же время в дверь Женькиной квартиры звонят. Открывать несется Милана.

— Кто там? — звучит ее звонкое из прихожей.

Щелкают замки, слышен женский голос и писк малышки.

— Мам, Вань, тетя Лара приехала! — сообщает нам вертолетик.

Откладывая просмотр письма, выхожу встречать Ларису, пока Женя в душе. Следом за Ларой в квартиру врывается запыхавшаяся Кристина. Обнимает мать, а у меня под ребрами колет нехорошим предчувствием, глядя на ее пальцы, перепачканные в краске.

— Только не говори мне… — зло разворачиваюсь и под недоуменным взглядом Ларисы, выскакиваю на балкон. Напротив него стоит моя тачка. Моя родная, любимая, белая с перламутровым отблеском Инфинити… вся разрисованная разноцветными баллонами. Просто вся! Борта, капот, лобовое.

И там же на капоте нарисовано ядовитое розовое сердце, под цвет волос этой девчонки. А в сердце красуется надпись: «I Love You»

— Твою. Мать, — все, что могу выдавить из себя. Медленно разворачиваюсь, иду в квартиру. Крис бледнеет, видя мой разъярённый взгляд, но упрямо смотрит в глаза и прячется за спину матери. — Лучше беги, — рычу на нее.

— Что случилось? — интересуются Лара, и вышедшая из душа Женя.

— На балкон выйдите, — продолжаю скрипеть зубами.

Женщины почти бегут туда и Крис за ними. Оставаться со мной ей страшно.

Отсюда слышу отборный мат, звук подзатыльника и что-то еще.

— Ваня, она все отмоет, я лично прослежу, — первой возвращается Лариса. — Это трындец, Крис! Я еще отцу скажу! Считай, что каникулы для тебя закончились! — рявкает на дочь.