Этюд для уголовного розыска

В кабинете воцарилось молчание. Было слышно, как внизу в дежурной части отдела зазвонил телефон.

— Товарищ начальник, я могу идти? А то отрываю у вас время, — прервал молчание Халилов.

— Идти? — переспросил Ширалиев таким удивленным голосом, что Рустам еле сдержал улыбку, глядя на своего друга.

А тот, выдержав паузу, продолжил:

— Ведь вы не все рассказали, как обещали, пряжу-то у вас не только Кязимова покупала, вспомните хорошенько.

Халилов замигал своими маленькими глазками, с деланно возмущенным видом развел руками.

— Что вы, товарищ начальник, наговаривают, сейчас знаете, как бывает? — и, посмотрев на Рустама, словно ища поддержку своим словам, он покачал головой.

— Тогда Халилов, придется вам у нас задержаться, вспомнить кое-что, а мы за это время людей сюда пригласим. Назвать фамилии?

Этого Халилов явно не ожидал, видно было, он только теперь понял, что милиция не случайно вышла на него. Ему теперь уже не было смысла упираться, себе хуже делать. С минуту помолчав, он стал рассказывать, как случайно познакомился с Тофиком Гаджиевым, упаковщиком склада готовой продукции прядильной фабрики, тот и предложил ему по дешевке пряжу покупать. Спрос на нее большой, заработать можно легко, вот и не удержался. Почти полгода прошло, сбыл он за это время около сотни килограммов пряжи, третью часть выручки оставлял себе, остальное отдавал Тофику.

— Хорошо, все это подробно напишите, постарайтесь вспомнить поточнее время, кому сколько продали, за какую цену, — подвел черту Ширалиев.

Когда Халилова увели, Садых озабоченно покачал головой.

— Вот, пожалуйста, оказывается на фабрике не так благополучно, как казалось. Что это за Гаджиев? Халилов вряд ли будет врать, а вот интересно, сколько таких Халиловых у него? Около ста килограммов только через него одного сбыл, с размахом парень, а?

Рустам, зная манеру друга рассуждать вслух, не торопился с ответом. В душе он уже ругал себя за то, что побывав на складе, не поинтересовался никем, кроме заведующего и грузчиков. Тут только вспомнил он, что Исмайлов тогда говорил ему, что упаковщик стоял с Асимом в обеденный перерыв.

Вот все-таки как бывает, вроде все проанализируешь, взвесишь, а какой-то, на первый взгляд маленький штрих упустишь и потеряешь время.

— Вот что, давай-ка я съезжу за этим Тофиком, и сам его здесь допрошу, — предложил он Ширалиеву.

Гаджиев оказался высоким краснощеким парнем лет двадцати, за его внешней рыхлостью скрывалась недюжинная сила. Вначале он попытался играть в молчанку, прикидывался простачком, но как только его ознакомили с показаниями Халилова, перестал запираться.

Подробно рассказал, как на машине Асима не раз вывозил пряжу с фабрики. Потом об этом случайно узнал Гусейн, оказывается, Асим ему сам похвалился. Гусейн шум поднял, дружка своего обругал, подонком назвал, чуть морду ему не набил, угрожал.

— Когда это случилось?

— Ну вечером, накануне пожара. Сцепились они у пивного ларька, еле мы их растащили.

— Кто это вы?

— Я, Халилов и еще двое ребят посторонних. Асим тут же сразу домой ушел, ну а мы еще по кружке пива выпили, постояли. А насчет пожара я через день узнал.

— Как вы думаете, Гусейн мог это сделать? — спросил Рустам.

— Я этого не говорил, — мгновенно отпарировал Гаджиев, — то, что знаю, сказал, это вы учтите, пожалуйста, чистосердечно признаюсь, что действительно продавал пряжу.

— За это не беспокойтесь, мы здесь все учитываем, вы пока пройдите в комнату рядом, там все расскажите.

Упаковщика увели.

— Вот видишь, опять Гусейн, — задумчиво проговорил Садых. — Не нравится мне это слишком частое напоминание о нем, да и парень битый, недооцениваем мы его.

— Почему недооцениваем? Кое-что выяснили. Интересно, почему у них ссора произошла?

Рустам подошел к окну. На улице было темно и безлюдно. Где-то недалеко звучала музыка.

Сегодняшний день кое-что прояснил, но ничего конкретного по убийству у них пока не было.

Утром Бабаев попросил вызвать с работы Гейдарова, накануне он тщательно продумал вопросы к нему, понимая, как много зависит от этого разговора.

Гейдаров пришел где-то без пятнадцати девять, поздоровался, с понимающей улыбкой терпеливо ждал начала беседы.

Рустам не торопился, внимательно посмотрел на него, предложил сигарету. Тот поблагодарил, чиркнул дорогой зажигалкой, затянулся.

— Эльман Караевич, когда вы беседовали с Курбановым в ресторане накануне его смерти, что он вам сказал о Гусейне?

Не ожидавшему такого начала Гейдарову потребовалось заметное усилие, чтобы держаться внешне спокойно, но выдавали подрагивающие пальцы, державшие сигарету. Он помолчал, не зная, что ответить, то ли отрицать эту встречу, то ли рассказать, как было.

Рустам не преминул воспользоваться его растерянностью, понимая, как важно психологически правильно использовать этот момент.

— Вы ему позвонили примерно в девять, предложили встретиться, он вначале отказывался, потом согласился. Теперь продолжайте вы. Нам нужно кое-что сопоставить и не надо ничего скрывать.