Этюд в черных тонах

– Ах, полиция, полиция!.. – обрадовался он при виде Мертона. – Проходите, проходите, ах, полиция, благословенная полиция. Полиция, моя сладкая подруга… Нет, я не посещал ничего подпольного…

Мертон провел кратчайший допрос – безрезультатно – и покинул комнату Лесли чуть ли не бегом. Комментарии, которыми он обменялся со своим подчиненным, не стесняясь моего присутствия, вогнали меня в краску. Действительно, сэр Лесли кое-кому может показаться отвратительным, но кто мы такие, чтобы судить? Мне не понравилась уверенность Мертона в собственном превосходстве, приправленная оскорбительными словечками, вроде «похотливый» и «свинья».

Нам оставалась последняя дверь.

Не спрашивайте, почему я так поступила. Я сама не уверена в ответе.

Быть может, потому, что это был мой пансионер и мне заранее становилось неловко от мысли, что Мертон охарактеризует его теми же словами, а то еще и похлеще. Инспектор, с руками в карманах плаща и в шляпе, до сих пор надвинутой на его гигантские уши, пожираемый собственными усами, которые, казалось, его истязают, представлялся мне таким же холодным и бесчеловечным, как тюрьма. Мистер Икс тоже мог быть холодным и бесчеловечным, однако его обостренная восприимчивость вызывала у меня сострадание.

Я преградила полицейским дорогу и заговорила, не поднимая глаз:

– Прошу прощения, господа, но наш последний пансионер будет для вас совершенно бесполезен. Он живет в вечном полумраке, за закрытыми шторами и не покидает своего кресла… У него ничего нет, даже имени… Его называют «мистер Икс»… Уверяю вас: он ничего не видел…

И тогда Мертон сделал такое, что я не могу вспоминать без трепета.

Он приблизился ко мне вплотную, такой низкорослый:

– Мисс…

– Мак-Кари, сэр, – пробормотала я, сдерживая слезы.

– Мисс Мак-Кари, здесь решаем мы. А теперь откройте эту чертову дверь и отойдите в сторону, как и положено женщине. И медицинской сестре.

– Да, сэр. – И, уже взявшись за ручку, я предупредила: – В комнате темно, шторы задернуты, и вы его не увидите, потому что он сидит в кресле…

Я открыла дверь.

Комната была освещена несколькими лампами. Шторы были раздвинуты. А мистер Икс стоял перед окном.

7

Никто из нас не шевелился. Мистер Икс, не оборачиваясь, заговорил:

– Добрый вечер, мисс Мак-Кари, я вижу, вы привели гостей. Добрый вечер, господа. Сожалею, что стесненность моего жилья мешает принять вас достойным образом.

Мы с полицейскими все еще стояли на пороге.

– Что это? – спросил Мертон.

– Его зовут «мистер Икс», – повторила я. – Он… особенный.

Когда мы вошли и я закрыла дверь, мистер Икс уже вернулся в свое кресло. Мертон осторожно шагнул вперед, как будто не зная, что ожидает его в конце пути. Однако, когда он приблизился к креслу и увидел, с кем имеет дело, лицо его расслабилось. Это выражение, которое я столько раз наблюдала на лицах посетителей приюта при взгляде на душевнобольного, чей ненормальный облик тотчас одарял входящих чувством превосходства (как будто «нормальность» – это особая медаль, а не игра случая), вызывало у меня подлинное отвращение. За это я еще больше возненавидела Мертона.

– Итак… «особенный». Ну что же, по крайней мере глаза у него точно «особенные»…

– В левом у него кровоизлияние, сэр, – объяснила я, раздраженная еще больше, чем левый глаз.

– Говорите, только когда вас спросят, мисс.

Я прикусила губу, однако авторитет власти действовал на меня безоговорочно.

– С кровоизлиянием или без, по размеру второго глаза я заключаю, что видели вы немало. – Мертон взглянул на своего помощника, тот улыбнулся вместо него. – Но…

– Всегда найдется «но», – с удовольствием поддержал Джеймсон.

– Но то, что можно увидеть, не есть то, что было увидено. И не то, что осталось в памяти.

– Это истинно больше, чем сама жизнь, – подтвердил сержант.

– Итак, мистер «особенный»… – Мертон выгнулся рядом с креслом, а мне показалось, что и Джеймсон, стоящий позади с книжечкой в руках, повторил движение начальника на свой лад. – Мы хотим знать, видели вы или слышали что-нибудь необычное прошлой ночью.

– Нет, господин инспектор, – сразу же отозвался голос из кресла. – Я не видел и не слышал ничего необычного между полуночью и пятью часами утра.

– Между… – Мертон нахмурился. – Откуда вам известно, что именно в эти часы…

– Мне это не было известно, инспектор, зато теперь известно, большое спасибо. Я думал, что случившееся с несчастным мистером Хатчинсом явилось следствием еще одной драки, как и в двух предыдущих случаях.

– В каких еще двух? Была только смерть Эдвина Ноггса…

– Вот как. Значит, смерть Эдвина Ноггса и смерть Хатчинса связаны между собой.

– Откуда вы это…

– Я не знал, я лишь подозревал, зато теперь знаю, большое спасибо. Я предположил, что эти дела связаны, поскольку если Скотленд-Ярд появился здесь из-за бродяги, то, следовательно, на его теле обнаружили те же четыре раны, что и на теле другого…

– Какие четыре раны?..

– Значит, три: две на животе, одна на шее.

– Минуточку, откуда вам…