Этюд в серых тонах для двоих (СИ)

Ленивая, нарочито расслабленная поза напрягала меня. Казалось, я раздражаю его одним своим существованием. Он рассматривал вместе с коллегой меня слишком внимательно. Первый подозрительно уточнял детали и переспрашивал по нескольку раз одно и то же. Словно пытался поймать на лжи.

— Вы не верите мне? — спросила, когда уже не знала, про что рассказывать.

Я утомилась повторять, как все произошло и с чего началось. Раз за разом.

— Ты говоришь чистую правду, хоть она и ужасна, — признался следователь, стоявший у стены, кивнув обернувшемуся к нему коллеге.

Они явно прощупывали меня ментальной магией, но действовали крайне аккуратно. Совершенно незаметно для меня.

— Тогда почему вы хмуритесь и сомневаетесь?

Пожав плечами, я скривилась от боли в мышцах. Судороги не прошли бесследно для меня.

— Как твое имя, девочка, и как имя твоих родителей? — спросил он.

Я удивилась. На кровати висела медицинская карточка со свей подробной информацией. Но они, и правда, не спрашивали моего имени. Недругов, мучителей, учителей, что не помогали, но не мое собственное имя.

— Селена Йорго. Я дочь Фаины и Юата Йорго, — ответила без пояснений и гордости.

Вся радость от того, что мои родители герои, давно улетучилась, оставив меня сопротивляться всему миру в одиночку.

— Твоя тетя — родня со стороны отца, и при этом не помогает тебе. Не защищает тебя. Почему, кстати?

— Папа и мама разругались с родней, что хотели заключить иные браки. Более выгодные и, конечно, договорные. Хотели за их счет поправить материальное благосостояние обеих семей. Они любили друг друга, но их выбор никто не поддержал. Просто постарались забыть о бунтарях и продолжили жить дальше. Когда я осталась одна, меня впихнули тете, не спрашивая ее согласия. Приказ короля не обсуждается. Она пыталась отдать меня в мамину семью. Не вышло.

Милый экскурс в историю моей семьи уложился в пол минуты, а трагедия затронула уже два поколения, если считать меня и родителей.

— Святые стихии, — простонал тот, что задавал вопросы, и провел рукой по лицу. — Он ведь просил меня позаботиться о тебе, очень давно. Боялся чего-то похожего, из-за непростых отношений с родственниками. Я знал твоего отца, девочка, и многим ему обязан. Даже своей собственной жизнью.

Я испытала к признавшемуся следователю сильное презрение, но оно быстро потухло. Слишком поздно требовать объяснений, спрашивая, почему не помог, раз обещал?

— А вы этого не сделали, — пожала я плечами, снова морщась.

Я полу сидела, опираясь на подушку, что мне подложили под спину целители, прежде чем оставили нас наедине.

— Это нормально, что я никому не нужна. Уже привыкла. Просто можно мне в детский дом попасть, а не к тете?

— Ты думаешь, тебе там будет проще? Там тоже бьют и издеваются. Может, тебя не станут сильно избивать после подобного, ведь слухи все равно пойдут. Дети, которых ничего хорошего не ждет за стенами приюта, ненавидят тех, у кого есть перспективы. А у тебя они хорошие, — подал голос второй следователь, отлепившись от стены.

— Может и так, но я изменилась после всего случившегося. Теперь я не буду молчать и стану калечить тех, кто посмеет меня тронуть. Еще раз предоставить шанс врагам причинить мне подобную боль я не позволю.

Сжав ладони с яростью, я ощутила всех призраков в больнице и за ее стенами. Пока магия, дарованная Смертью, не слушалась меня полностью. Следует как можно быстрее начать тренироваться.

Мой ответ был жестким, они явно не ожидали подобного.

— В каком смысле калечить? Чем? У тебя же начертательный дар, а он почти бесполезен в бою, — чуть подался вперед старый друг отца.

Скрывать что-либо смысла я не видела и потому ответила чистую правду:

— Сегодня я говорила с самой Смертью. Шесть раз говорила, и она меня даже поцеловала. Заставила понять очень важную правду. Я сама виновата во всем. Что не остановила маму и моих обидчиков, решив убеждать себя, что все нормально. Не боролась никогда. Больше этого не произойдет. Я обещала так Смерти, понимаете? Давать отпор, как получится: кричать, драться или калечить. В последних двух случаях мне поможет дар папы.

— Ты еще и серый маг? — удивленно привстал первый, пробуя найти отметку на моем теле, что обычно несет дар необычной стихии.

— Да, на правой ступне, на пятке есть подтверждение. А холод идет от левой, где закрепился поцелуй Смерти. И мои призраки смогут убить за меня, если я того пожелаю. Нужно только потренироваться и они подчинятся мне. Они станут моим оружием и я смогу даже заключать с ними контракты. Так обещала сама Смерть.

— Если кто-то пострадает и попадет к целителям, об этом сообщат нам. Тогда тебя посадят в тюрьму, — предупреждающе проговорил второй. — Вредить окружающим запрещено законом.

Выразительно так смотря на меня, вскинул одну бровь, словно предупреждая ничего не предпринимать.

— И что? Тюрьма такое же государственное учреждение, как и школа. Там тоже люди и маги живут на полном обеспечении. Забрать способность к управлению призраками, дарованную самой Смертью, вы не сможете, а меня будут бояться и, наконец, перестанут трогать.