Этюды для Голливуда(СИ)

- С первых минут операции все пошло не так. Сначала после вскрытия брюшной полости муллы Хасима выяснилось, что необходимо удалять левую почку, и доктор Джамал приказал мне ассистировать ему. Сулейман в это время должен был изъять орган у донора. Он уже десятки раз делал это, а тут вдруг оцепенел, стоит и молчит. Джамал орет: " В чем дело?". Тот в ответ: "Я повредил почечную ножку". Доктор Джамал побледнел от злости, негромко позвал Шамиля и, как только тот появился в дверях, глазами показав на Сулеймана, процедил сквозь зубы:

- Отрежь ему что-нибудь такое, чтобы я больше никогда не видел эту тварь.

Джамал повернулся и так посмотрел мне в глаза, что я понял все.

- Давай, исправляй, - услышал я вдогонку.

- Меня уже не надо было подгонять. В тот момент я готов был разобрать хоть десять доноров, лишь бы спасти свою жизнь. Я быстро сделал второй разрез, аккуратно изъял почку, дальше все шло своим чередом.

- А что же с донором? - негромко спросил Зигмунд.

- Мне больно вспоминать это. Я остался в операционной и пытался спасти несчастную. Не знаю, как Сулейман умудрился, но он повредил и почечную артерию, и нервный ствол, и мочеточник вместе с веной и лимфатическими сосудами, в общем, всю почечную ножку. Я сделал все возможное. Конечно, очень жаль ту молодую девушку, но шансов выжить у нее почти не было. Скорее всего, ее уже нет в живых.

Немного помолчав, Ахмед добавил:

- Зигмунд, я вам все это рассказал не только потому, что хочу избавиться от тремора, а еще и потому, что не могу жить с этим. Там, в Сирии, я стал преступником, работая в компании этого косовского негодяя, доктора Джамала. Он изымал человеческие органы и продавал их. Суммы доходили до полумиллиона долларов в день. А еще он всячески оберегал свой кровавый бизнес, построенный на войне.

Все это время Хоффман слушал Ахмеда, не перебивая и не задавая вопросов, наблюдал за его интонациями и жестами. Он видел перед собой внешне здорового человека, у которого внутри была пустота. Вот эту внутреннюю пустоту и заполнил хищник. Тремор пожирал его изнутри, питаясь негативными эмоциями, страхом, переживаниями. Он изводил своего хозяина, пытаясь довести до полного угасания.

Зигмунд понимал, что сейчас он является свидетелем раскаяния в тяжком преступлении, преступлении против цивилизованного общества. Изощренное злодеяние, где ценой жизни приговоренного трибуналом солдата спасают обреченного на смерть больного, пересаживая здоровые органы. И где на войне эта тонкая грань между преступлением и якобы благим делом? Тем более, если здесь замешаны огромные деньги. Тогда начинает работать понятное всем правило: "Бизнес, только бизнес и ничего, кроме бизнеса". А это означает, что у потенциально донора нет никаких шансов выжить. Срок его жизни зависит от времени поступления заказа.

- Ахмед, а как вам удалось вырваться оттуда? Вы ведь могли об этих событиях сообщить общественности. Уверен, ваше заявление вызвало бы международный скандал, в результате которого усилили бы контроль за специалистами по трансплантации. Вы очень опасный свидетель.

- Это вы так думаете, - Ахмед криво усмехнулся, - какой я свидетель? Свидетельствовать против себя? Ведь это я и только я производил забор органов у этих несчастных. Неужели вы думаете, что я буду давать показания против себя? И ради чего? Чтобы обличить доктора Джамала? Уверяю, он только видимая часть айсберга. Кстати, я это говорю еще и потому, что всецело вам доверяю. Кроме того, здесь нас только двое, мое слово против вашего. В любой момент я могу спокойно отказаться от сказанного в вашем кабинете. А отпустили меня потому, что я помог спасти муллу Хасима. Это благодаря ему мне сохранили жизнь. Ко всему прочему, я так и не узнал, где нахожусь. Думаю, это место еще долго будет работать, нескоро сведения о нем просочатся в средства массовой информации. Все, кто участвуют в этом деле, связаны кровавыми преступлениями, и самое страшное, все, что там происходит, востребовано. Органы нужны живым, точнее, полуживым, они молятся и ждут их.

*****

Ахмед вышел на улицу, вдохнул полной грудью, поднял голову и посмотрел на небо. Смеркалось, небо было темное, низко висели свинцовые тучи. Они напоминали, что на дворе ноябрь и не стоит забывать о предстоящем холоде, дожде и сырости. Погода портилась, а вместе с ней портилось и настроение.

"Зачем я здесь? - думал Ахмед. - Разве только для того, чтобы рассказать этим двум странным персонажам, о порочащих меня поступках? В чем их помощь? Забрались в душу, выворачивают наизнанку. Где помощь, ну хотя бы диагноз? Мальчишка, поверил в их исключительность! Шарлатаны, еще и дорогие. Слава Аллаху, хоть не рассказал про Муаза, а то завтра сидел бы уже в камере". Негромко выругавшись, в сердцах добавил:

- Лезет же всякое в голову!

Ахмед Туран брел по старым улочкам Вены в сторону гостиницы, не обращая внимания на сверкающие витрины магазинов, красивые фасады домов, жизнерадостные лица прохожих. Он брел и убеждал себя, что зря доверился и поделился своей тайной. Теперь он стал уязвим.