Этюды для левой руки

Скрябин презрительно поводила усами, побила хвостом, тяжело спрыгнула на пол и удалилась в гостиную. Из гостиной – в спальню, потом – в кухню, потом – в ванную, потом – на балкон. Мама ходила за ней как привязанная. На балконе кошка стала нервно копать. Мама стояла рядом и говорила. Скрябин побежала на кухню. Мама на бегу высказывалась. Скрябин запрыгнула на холодильник, потом перелезла на шкаф, мама продолжала говорить, задрав голову. Тогда кошка фыркнула и залезла в диван. «Ничего, – подумала мама, – она меня не видит, но ведь слышит». И продолжала вещать.

Скрябин вылезла из-под дивана, подошла к маме вплотную, сказала, глядя в упор:

«Прекрати, а то уйду! Уйду, а вернусь назад беременная, блохастая и вся в репьях». – И… укусила.

Мама опять вызвала Фиму. Ну, Сэра. И Фима-Сэр пришел. И сказал, что если мама хочет, чтобы Скрябин считала ее, маму, доминирующей самкой, то надо проявить характер, сильно прижать ее к плоской поверхности, пошипеть ей прямо в лицо, ну то есть в морду, и все-все ей высказать. И так несколько раз.

– Ага! – сказала мама и погналась за кошкой.

«А-га…» – догадалась Скрябин и стала удирать.

Так они побегали по квартире, две доминирующие самки, и у мамы опять ничего не получилось. Потому что нет ничего в мире такого, чего бы не поняла кошка, особенно такая, как наша Скрябин. В ответ на мамины жалобы по телефону я сказала, что если мама хочет быть доминирующей в их квартире самкой, то пусть она отдаст Скрябин обратно мне. У нас дома такая неразбериха, что Скрябин моментально запутается, кто у нас кому кто, и примет правила жизни, которые заключаются в том, что никто никаких правил не соблюдает.

Мама поразмыслила и ответила, что нет.

– Почему? – спросила я.

– Потому что, – ответила мама, – когда наступает ночь, и особенно когда ноябрь, холодно, и когда шумят деревья за окном, а желательно, чтобы буря, снег с дождем, мировой кризис, по телевизору обещают гарантированный конец света, доллар упал… Или поднялся. Наш президент опять вляпался, и стыдно на весь мир. Цены на лекарства опять полезли вверх. Правительство опять обмануло… Волки воют! Совы с клекотом шныряют по небу! («Они вообще в ноябре шныряют?» – между прочим поинтересовалась мама.) Тяжело и страшно скрипит и гремит раскуроченная хулиганами дверь подъезда! И полная уверенность, что солнце не взойдет еще полгода! А то и никогда!!! А из подвалов на улицы выбирается всякая нечисть – вампиры с вурдалаками!!! И они ловят поздних одиноких прохожих!!! И… поют… им… А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! ША-А-А-А-АН-СОН!..

Ой, господи, жутко-то как!

Вот именно в моменты, когда наступает такая ночь, к лежащей без сна маме, тихо и мягко переступая бархатными лапками, приходит чистюля красавица Скрябин, плюхается рядом, прижимается теплым толстым боком, включает моторчик в животе и вдруг ловит мамину руку, куснет легонько и ласково залижет укус, потом вздохнет и уснет, почмокивая во сне, время от времени включая и выключая урчальник. Именно вот в такие моменты мама готова признать Скрябин доминирующей самкой и простить ей все: обгрызенную мебель, испорченные когтями обои и шрамы от ее укусов на руках. Потому что, когда рядом трещит эта злодейка, наступает мир, покой, уют и все такое.

4

Нашли Скрябин жениха. Красивый парень, пушистый блондин. Наша – лесная дикая, а он – сибирский. Дети разных народов. Ну примерно как если бы наша Скрябин была армянка, как Наринэ, а котик как будто какой-нибудь Айвар из Финляндии. Но Тинико же сказала как-то, что мир спасут смешанные браки. Хороший котик. Ладный красавец. Мама уже все узнала про его семью. Значит, хозяйка – врач-окулист, хозяин – инженер, квартира четырехкомнатная, «Вольво» опять же… У котика свой угол, специальное дерево, где спать, переноска последней модели. И врач у нашей пары оказался один и тот же, Серафим. Он же Фима-Сэр.

Ночью маме снилось, что она считает приглашенные пары, вспоминает, кого еще не позвали, и заказывает индюшатину на свадьбу. Теперь ждем очередную «пришла-пору». Правда, у Скрябин никто не спросил, нравится – не нравится, хочет – не хочет… Я вот думаю, возьмет она, подопрет лапой морду и как завоет: «Не шей ты мне, ма-а-тушка, красный сарафа-ан, не вводи, родимая, попусту в изъян».

Короче, так и случилось. Скрябин затребовала романтических отношений ровно через месяц с того времени, как «пришла-пора» первый раз.

Мама позвонила и говорит: мол, мы договаривались, у нас товар, у вас купец, помните? А мамаша, то есть хозяйка кота, засуетилась, говорит, мы его подготовим и принесем, не волнуйтесь. И мама позвонила мне, что они его подготовят и чтоб я пришла. И я прибежала. И мы стали ждать. Час. Два. Скрябин орет. Три часа…

– Интересно, – мама говорит, – как они его готовят?

Я подумала сначала, что с луком и специями… А мама подумала, что его купают, вычесывают и наряжают. И песню поют.

Я сказала, что долго его что-то готовят. Сказала, может, ему семейного психолога пригласили… Посадили кота на диван, напротив психоаналитик сел, откашлялся, говорит ему: