Этюды о моде

Путешествовавший по России в конце сороковых годов девятнадцатого века барон Август Франц Людвиг Мария Фрайхерт фон Гакстгаузен сооб­щает: "Трудно сосчитать жемчуг на образах и утвари у Троицы, легче было бы мерить его четвериками. На образах Богородицы и святых обыкновенно писаны только лики и руки, самоё же платье покрыто золо­той ризой. Наиболее уважаемые образа вместо риз покрыты сплошь жем­чугом и драгоценными камнями. Быть может, в одной Троицкой лавре жем­чугу больше; чем во всей остальной Европе".

Увы, красота и ценность жемчуга привели к тому, что отлов вёлся хищнически и к началу двадцатого века промысел пришёл в упадок.

Любопытно, что в России в семнадцатом столетии, а возможно, и ранее, делались попытки акклиматизации жемчуга и его искусственного проис­хождения. Так, сохранившийся до наших дней небольшой прудик у алтар­ных апсид Благовещенского собора в Сольвычегодске называется Жемчуж­ным. Промышленники Строгановы пытались выращивать в нём жемчуг.

Сегодня выращиванием искусственного жемчуга особенно славится лагуна острова Манихи в Полинезии. Казалось бы, это не новость: в Япо­нии уже давно налажено разведение жемчужниц и производство искусст­венного жемчуга в промышленных масштабах. Но японцы работают только с одним видом жемчужниц - пинктадой мартензи, которая даёт белые, голубоватые или розовые жемчужины не более десяти миллиметров в диаметре.

Более крупные жемчужины, белые, жёлтые даёт пинктада максима, живу­щая близ Австралии, Филиппин, Мьянмы, Соломоновых островов, Новой Гвинеи.

И только пинктада маргаритифера, жемчужница такая же крупная, как и максима /до тридцати сантиметров в диаметре и до пяти - восьми килограммов весом/, даёт жемчуг чёрного, зелёного, всех оттенков серого, бронзового и синеватого цвета. Добыть такой жемчуг - необычайная удача.

А в то, что его можно вырастить в искусственных условиях, не верили даже японцы. Пинктада маргаритифера в японских водах к тому же не приживается, вероятно, они слишком холодные для неё.

Атолловые острова архипелага Туамоту богаты жемчужными раковина­ми. Местные жители издавна занимаются здесь добычей самого лучшего в мире морского жемчуга.

Выращивать искусственный жемчуг здесь начали ещё с 1963 года. Занялись этим французские специалисты, которые прошли стажировку в Японии, приезжали и японские мастера по оперированию моллюсков. Че­рез два года были получены первые результаты, а когда все работы вышли из экспериментальной стадии, было начато производство культиви­рованного жемчуга.

Ежегодно здесь вылавливают определённое количество жемчужниц, при этом их тщательно отбирают по возрасту, чтобы были не старше четырёх - пяти лет, по размеру - не менее пятнадцати сантиметров в диаметре, жемчужницы должны быть здоровыми, не иметь никаких дефектов.

После операции - в раковину вводят ядрышко диаметром примерно шесть миллиметров - раковины погружают в воду на год. Через год примерно у половины оперированных моллюсков "затравка" превращается в жемчужину. Ещё два года идёт наращивание жемчужных слоёв, и нако­нец раковина даёт крупную /10-14 миллиметров/, красивую, редких цветов жемчужину.

Эти жемчужины по красоте не уступают прославленному полинезий­скому натуральному жемчугу.

В жемчужной раковине, как правило, находится одна жемчужина. Однако в литературе о жемчуге описан случай, когда в одной раковине нашли сто пятьдесят великолепных жемчужных зёрен. Но это чрезвычайно ред­кое явление.

Ловцы жемчуга считают, что на тридцать - сорок морских раковин или на сто пресноводных приходится в среднем только одна раковина с жемчужиной. Величина и красота самой раковины не всегда говорит о том, что в ней может родиться хорошее по цвету и форме жемчужное зер­но. Нередко в красивых и крупных раковинах находили неровный мало­ценный жемчуг.

Испокон времён в Корее и Японии раковины с жемчугом поднимают на­верх "морские женщины", для которых жизнь под водой - настоящая работа. "Они ныряют с серпом почти обнажённые и, удивительно, не чувствуют стыда, работая так рядом с мужчинами", - так писали о "морских женщинах" в 1627 году.

С тех пор в их жизни под водой мало что изменилось. Вот только сильный пол "вышел из игры", считая сбор подводного урожая неподходя­щей для себя работой.

Впрочем, "морские женщины" умеют извлекать денежки и из воды, и из земли. Они, как правило, отличаются предпринимательскими способностя­ми. Их поля и огороды обработаны и ухожены. Но, по собственному признанию "восточных нимф", в воде они чувствуют себя лучше, чем на суше, где уподобляют себя рыбе, попавшейся на крючок.

Многие из ныряльщиц "уходят под воду" ещё девочками - подростка­ми и не бросают этого ремесла, переступив восьмидесятилетний рубеж. "Класс" ныряльщицы зависит от того, на какой глубине она способна работать. Десять - двенадцать метров - это уже высший пилотаж. Тут есть и свои чемпионки. Некоторые женщины могут покорять и тридцати­метровую глубину.