Этюды романтической любви

Предметы многие малы, но касаешься ты их, гребешок гладит завитки твоих волос. А я, родившись жалким человеком – недостоин, даже недостоин и в твою сторону смотреть. Но помню я те усталые глаза, словно жизнь в тебе оканчиваться медленно начала. Неужели я стал предвестником конца иль нового начала? Ты зачала во мне поэзии дитя, творчество – дар ангела благого. Пусть я страдаю, ведаю, те муки в радость обратятся. Когда во мне любовь проснется и отступит пустота.

“Скользи по льду, словно по сердцу моему.

Мир верни моим устам, что в бреду

Глаголют шепотом – “Я люблю

Нежное созданье рожденное в свету”.

Она продолженье естества в воспаленье вещества,

Лавой в сердце о ней зарождается моленье,

О присвоенье милости вящего жнеца

С даром успокоенья.

Встань подле меня, расправив крылья,

И я склонюсь пред величием Творца.

Вострепещу, но достаточно одного усилья

Для признанья, ради овладения тернового венца.

Но вот, свеча угасла, сумрак опустил чело.

И я ослеп, не видя ничего, рдеет знамя

Белый лист, белый флаг или крыло,

Оборки платья, словно пламя

Заключу в объятья ветерком рвущее дыханье,

Окину взглядом образок, воскресив воспоминанье.

Я поцелую воздух и изреку признанье.

Я воображением создам тебя, позабыв о расставанье.

Научусь с тобою танцевать и свиданью тоже научусь,

Твою руку буду прижимать к груди для исцеления души.

Мы будем с тобою рисовать, печалиться я разучусь.

Власы твои позволь мне расчесать, иль предадимся молчанию в тиши.

Позволь прочитать тебе стихи

Вдохновленные прибоем неги,

Не смиряются с утратой вопреки,

Позволь всегда мне быть с тобой вовеки.

Прозрев, ощущаю в объятьях пустоту, а на губах лишь холод.

На секунду реальность возвращу и вновь Мечту воспламеню.

Но не утолит воображенье любовный голод.

Подобно Творцу, из своего ребра тебя я сотворю”.

Созданная мной, неумолимо и быстрокрыло она спорхнет с десниц моих исхудалых и обрящет человеческую жизнь, позабудет святость, и только я напомню деве райское ангельское происхождение её изначальное.

Ты словно светлый небосвод радуешь безоблачным покоем, твоя улыбка подобна радуге ланиты веселит, после обильных слез осадков. Твои глаза вечностью полны, ибо в них отражена душа. Но знай же, что я, не коснусь тебя никогда. Слышишь, никогда! Ведь нельзя ласкать святое, ибо ты гений красоты изящной, ума, и милосердья. Я коснусь тебя словами, кроткими рукописными речами, но грешной прелюбодейной плотью не коснусь.

Мой белокурый ангел, ты однажды оставила меня. Но надеюсь, умирая, жизнь земную единожды теряя, ты явишься ко мне тогда, когда я буду вдыхать воздух тот благоуханный, которым дышишь ты, и пусть мои глаза застынут, ты прикроешь веки мне, как будто я невольно сну предался. Тебя я не виню ни в чем. И на смертном том одре, я не коснусь тебя, по-прежнему я не оскверню святое.

Я тебя создал, или ты меня любовью сотворила? Когда я был юнцом столь простым и диким, в пятнадцати летах мои желанья и стремленья были как у всех, я желал познать череду свиданий, встреч и расставаний, бесед и чтений, поцелуев и прикосновений, но отринувши меня, ты обрекла на слезы плоть мою и душу. На сердце рвутся негодований грозы, раскаты гневных молний, криков громы, та холодность сковывает нервы. И в сокрушенье этом, тебя я возвеличил неповторимо. Я лишь данность описал, что другим сокрыта. Полюбив тебя, умру я одиноким, девственным нецелованным невинным и не познавшим юной прелести свиданья, мои уста поцелуя сладость никогда не ощутят, умру я, сохраняя в сердце образ святой девы. Я умру, тебя не зная. Отныне я воспоминанье, призрачное бестелесное созерцанье, отныне в Вечности люблю тебя, как любил всегда.