Этюды в багровых тонах: катастрофы и люди

Тень набежала на лицо звонаря. Он не любил вспоминать те дни. Особенно взятие города Кампече на мексиканском побережье. Гарнизон оказал флибустьерам яростное сопротивление и все же был смят, после чего победители устроили такую резню, что о ней по сию пору ходят легенды. Любимым развлечением пиратов было засунуть пленному испанцу в распоротый живот ядро с тлеющим фитилем. Со связанными за спиной руками испанец выгибался в предсмертной агонии, и в этот момент взрыв разрывал его на кровавые ошметки, которые пачкали платья и лица горожанок, согнанных флибустьерами «полюбоваться» зрелищем.

Из Кампече флотилия двинулась на юг — к Венесуэле. Разорив парочку фортов и захватив по пути несколько испанских галеонов, Мингс прибыл в Порт-Ройял. Положенная часть добычи была передана губернатору. С тех пор и стало прирастать пиратским промыслом богатство и острова, и города.

Звонарь тяжело поднялся. За четверть часа до полудня он должен быть у колоколов. Таков обычай, заведенный еще до того, как он, калека с изуродованной мушкетной пулей ногой, стал звонарем церкви Св. Катерины, сменив умершего от сифилиса предшественника. Надо сказать, ему очень хотелось занять это место, и он решился на последний грех. Напоив звонаря, он подсунул ему гулящую девку с провалившимся носом. Дурная болезнь быстро отправила звонаря то ли в ад, то ли на небеса, освобождая должность, обещающую прокорм и тихую старость. А грех… Тот давний грех бывший канонир давно отмолил.

Люк, ведущий на верхнюю площадку, обиженно заскрипел. Звонарь ступил на доски настила, подошел к чугунной ограде и посмотрел вниз. Посредине церковного двора стоял послушник. Махнул рукой. Звонарь махнул в ответ. Скоро процедура повторится, и ровно в 12 часов колокола Св. Катерины прольют на город свои протяжные звуки.

Взгляд звонаря скользнул вдоль улицы, ведущей к форту «Чарльз». Она была пустынна, лишь в самом ее конце острый глаз канонира углядел двух человек. Звонарь прищурился. Ему показалось, что один из них — старый пьяница Джек Спайк.

Солнце пекло невыносимо. Звонарь отступил в тень, взял горшок с маслом и поднялся на небольшой помост, чтобы смазать «коромысло», на одной стороне которого крепился колокол, а на другой — противовес. Выплеснув масло на железный штырь, он стал спускаться, но тут колокольня покачнулась. Вдалеке громыхнуло. Колокольня качнулась сильнее. Колокол пришел в движение. Звонарь пригнулся, хотел спрыгнуть на площадку, но искалеченная нога подвернулась, он вскрикнул от боли и невольно выпрямился. А колокол уже летел обратно. Его край размозжил голову человека, обнажив студенистое, серо-красное содержимое черепа.

Звонарь умер мгновенно — без исповеди, без причащения. Так же, не по-христиански, в следующие минуты предстояло отправиться в мир иной большинству жителей Порт-Ройяла. Но будет и отличие: они попытаются спасти свои жизни, а потом… потом позавидуют мертвым.

Веселые времена

Подземный толчок застал путников у стен форта. Джек Спайк не устоял на ногах и упал.

— Дьявол! — выругался он. — Для одного дня многовато.

Первое падение престарелого пирата тоже не обошлось без постороннего вмешательства. Каналья-кабатчик так ему наподдал, что он пушечным ядром вылетел из дверей, пропахал борозду в пыли и только через несколько секунд смог перевернуться на спину.

В дверях громоздилась туша хозяина таверны. На нем были потертые панталоны, вязаные чулки и башмаки с большими бронзовыми пряжками. Кожаный фартук прикрывал голое волосатое брюхо.

— Чтобы я тебя больше не видел, — процедил трактирщик и скрылся в полумраке питейного заведения.

— Позвольте я помогу вам, сэр.

Худой юноша с ссадинами на лице склонился над Спайком.

— Ну что ж, помоги, сынок, — сказал старик и протянул руку.

Юноша отшатнулся. Рука Спайка была изуродована. На ней остались два пальца — большой и мизинец, а вместо остальных — переплетенные узлы отвратительных шрамов.

— Не нравится? — хмыкнул Спайк. — А ведь это ранение я получил при знаменитом штурме Маракайбо.

^{Жан-Франсуа Но по прозвищу Олонезец}

^{Генри Морган}

— Вы служили у Жана-Франсуа Но?

— Все звали его Олонезец, потому что он был родом из французского городка Ле-Сабль-д'Олонн. Так ты пособишь встать или будешь пялиться на мое «украшение»?

Оказавшись на ногах, старик первым делом отряхнул свои плисовые штаны, вторым — взглянул на юношу более внимательно.

— Ты откуда взялся такой добрый? Впрочем, догадаться можно. В Порт-Ройяле ты недавно, иначе я бы тебя знал. Скорее всего, младший сын какого-нибудь бедного английского барона. Наследства не видать, в монахи идти не захотел, вот и подался за удачей на Карибы. Может, поднесешь стаканчик?

— Я из Дартмура, — сказал юноша. — Тимоти Лейтон. А денег у меня нет. Почти все я отдал капитану корабля, вчера доставившему меня сюда.

— И теперь ты думаешь, что делать дальше, — оскалился в улыбке Спайк. — Записаться лет на пять в «белые рабы», как поступил в свое время великий Генри Морган, или попытать флибустьерского счастья.

— Не хочу в рабы.