Этюды в багровых тонах: катастрофы и люди

Молодой повеса 27 лет от роду, мистер Фолкшем, недавно прибывший из провинциального Чикаго, придирчиво осмотрел себя в зеркале. Строен, смазлив… Хорош! Он завоюет Нью-Йорк, в этом нет сомнений. И тогда кузина Энни не будет морщить нос при его появлении.

Джошуа Таккер завернул последнюю гайку и отправился на доклад к начальству. Помпа была в исправности. Хотя детали порядком изношены, за «старушку Бесс» он ручается. А что другие пожарные районной команды иначе относятся к вверенному им оборудованию, так это не его дело.

…Большинство из этих людей через несколько часов погибнут ужасной смертью, хотя никто из них не заслужил страдания, сравниться с которыми могут разве что муки ада.

То же самое можно сказать о других людях, вечером 5 декабря 1876 года пришедших в Бруклинский театр Нью-Йорка.

Великий пожар в Чикаго

В антракте зрители обсуждали игру актеров. Хвалили Клэкстон, одноногий нищий в исполнении Мэрдока тоже был неплох, а вот Джордж Стадли сегодня явно не «в форме».

— Суетлив, — сказал Лесли Фолкшем.

Дамы вокруг тут же с ним согласились, бросая насмешливые взгляды на Энни. Та не стала спорить. Еще чего! Просто они ей завидуют.

— Мистер Фолкшем, — проворковала худосочная девица в вызывающе модном платье, — расскажите нам о пожаре в Чикаго.

— О Великом пожаре в Чикаго, — поправил ее молодой человек. — Да, я имел несчастье находиться тогда в городе. Должно быть, вам известно, как все началось…

А началось все по вине Кэти О'Лири, которая доила корову и вышла на минуту из амбара. Этой минуты хватило, чтобы корова опрокинула лампу, которая подожгла соломенную подстилку на полу. Пламя мигом вскарабкалось по стенам, облизало потолок и выбралось на крышу из сухой, как порох, дранки. Через несколько минут амбар горел, как факел. Ветер подхватил горящую дранку и отнес ее к соседним домам.

— Я видел все собственными глазами, — громко говорил Фолкшем, — и заявляю с полной ответственностью: пожар можно было бы остановить, однако нерасторопность пожарных и паника среди горожан позволили ему вырваться на волю. Но должен заметить и другое: если бы не люди, сохранившие присутствие духа, разрушения были бы куда более страшными.

Губы Энни Барстоу дрогнули и сложились в скептическую улыбку. Ей уже доводилось слышать повествование кузена о его героических делах той поры. Складывалось впечатление, что в те октябрьские дни 1871 года он каким-то волшебным образом по меньшей мере раздвоился. Иначе не объяснить, как он смог побывать в самых «горячих точках» Чикаго. По словам Фолкшема, он был у дома № 137 на Дековин-стрит в момент начала пожара. Был он и на лесопилке Бейтмэна, когда там запылал миллион кубометров щепы. Был Лесли и на газовой станции «Чикаго Гэс Уоркс», где вместе с начальником ночной смены Томом Бертисом сливал топливо из цистерн в дренажную систему. Они предотвратили один взрыв, но, к сожалению, спровоцировали появление десятков огненных факелов, вырывавшихся из-под земли через канализационные люки. С Джеймсом Хилдредом и его помощниками Фолкшем якобы вынес из арсенала более 3000 фунтов взрывчатки, после чего ею же взрывал дома, пытаясь остановить продвижение огня. С Джо Медиллом, редактором газеты «Чикаго трибюн», находясь в огненном кольце, тем же вечером он готовил экстренный выпуск, но матрицы расплавились…

— Это было ужасно, да, ужасно, — упивался красноречием Фолкшем. — Как описать, сколь талантливым должно быть перо писателя, чтобы с подлинным драматизмом преподнести читателям такую, например, сцену. На берегу реки из песка торчат три головы — женская и две детские. Между ними мечется всклокоченный человек, он таскает пригоршнями воду и льет ее на головы своей жены, дочери и сына, которых закопал в песок, спасая от огня. А пламя все ближе, песок раскаляется, и, когда спасатели выкапывают несчастных, кожа их покрыта кошмарными волдырями…

— Ах, прекратите, — вскричала худосочная девица. — Иначе я упаду в обморок, и вам тоже придется бегать за водой.

^{Горри Мэрдок и Кейт Клэкстон тщетно упрашивают охваченных паникой зрителей сохранять спокойствие во время пожара в брукулинском театре 5 декабря 1876 года}

— Как угодно, мадемуазель, — поклонился молодой человек. — Я заканчиваю. Когда появились признаки, что пожар выдыхается, внезапно хлынул спасительный ливень. Потом небо расчистилось. Я встал на перекрестке, где когда-то находился дом миссис О'Лири, и обвел взглядом 2200 акров выжженной земли. В окружности радиусом 4 мили вряд ли уцелела хотя бы одна доска. Но я не мог долго предаваться горестным размышлениям о тщете всего сущего — надо было оказывать помощь уцелевшим.

— Вы герой, мистер Фолкшем! — воскликнула худосочная девица, приданое которой, по достоверным сведениям, превышало 100 тысяч долларов.

— Что вы, — утомленно и элегантно взмахнул рукой молодой человек. — Я просто выполнял свой гражданский и христианский долг.