Этюды в багровых тонах: катастрофы и люди

В середине XVI века инженер Доменико Фонтана, строивший водопровод от реки Сарно к городу Торре-Аннунциата, случайно наткнулся на руины Помпей. В начале XVIII века австрийский князь Д'Эльбеф начал раскопки Геркуланума, а через десять лет итальянец Микеле Руджиеро обнаружил развалины Стабий. По мере того как продвигались раскопки, которые продолжаются и поныне, все написанное Корнелием Тацитом, Светонием, Стацием, Плинием Младшим об извержении Везувия 24 августа 79 года нашей эры находило подтверждение, становясь источником вдохновения для художников и писателей, пищей для размышления историков и вулканологов.

А что же Везувий? Вулкан напоминал о себе извержениями и выбросами лавы в 203, 472, 512, 685, 982, 993, 1036, 1500, 1631, 1661, 1794, 1822, 1866, 1872, 1906, 1944 годах. И когда он вновь проснется, в точности никто не знает…

Может быть, и впрямь — когда грехи людские снова обратят на человечество гнев Господа? И разверзнутся тогда хляби небесные…

В 1876 году гордый британец лорд Брайс во время экспедиции на Арарат обнаружил на одном из горных уступов большой кусок обработанного дерева. Он полагал, что это — остатки библейского ковчега. Но почему десятки организованных впоследствии экспедиций не смогли обнаружить его? Плохо искали? К сожалению, в 1974 году турецкие власти закрыли доступ в район Арарата… Но к тому времени английский археолог Леонард Вулли уже обнаружил загадочный слой ила толщиной два с половиной метра, разделявший слои, в которых присутствовали остатки жизнедеятельности человека. Французский ученый Мортилье назвал этот слой hiatus, что означает «перерыв». А в 50-е годы благодаря раскопкам в пещере Шанидар в Северном Иране удалось установить и время всемирного потопа — примерно 10 тысяч лет до нашей эры.

Значит — было? Было.

А теперь иди и не греши.

Крестовый поход детей

Их были тысячи. Десятки тысяч! Они шли и шли. А прилив набирал силу. И вешки, обозначавшие тропу, гнулись от ветра. Вода поднималась. Она уже по пояс! Дети постарше брали малышей на руки, сажали на плечи… Ничто не могло остановить их на пути к Мон-Сен-Мишелю. Одолев брод и миновав крепостные ворота, они устремлялись к монастырю Ла-Мервей. Там их встречали монахи-бенедиктинцы, одаряя каждого куском хлеба и кружкой воды из источника Святого Обера. Но их было слишком, пугающе много, этих маленьких пилигримов, осенью 1333 года по велению «небесного голоса» устремившихся к границе Бретани и Нормандии, к острову Мон-Сен-Мишель. Ничего подобного мир не видел более ста лет, с 1212 года, со времен «детских» крестовых походов. Поистине это было чудо!

На берегу Луары

^{Мон-Сен-Мишель}

Рано утром Стефан погнал стадо на пастбище. Пощипывая траву, козы бойко трусили вдоль дороги. Вот и последние дома деревни Клуа, дальше — поле. Стефан прошагал еще с четверть лье, а потом окриками и хворостиной заставил коз повернуть к берегу Луары. Вот же глупые животные! Ведь там и трава гуще, и вода под боком.

Выбрав пригорок, Стефан сел и перекинул на колени холщовую котомку. Сунул в нее руку, нащупал единственную лепешку. Может, отломить кусочек? Или дождаться, когда заурчит в животе? Да, конечно, нужно подождать, потерпеть…

Солнце начинало припекать. Июнь 1212 года выдался жарким. Стефан запрокинул голову, подставив лицо солнечным лучам. Закрыл глаза. Под веками закружили алые пятна. Пастушку показалось, что он становится легким, поднимается над землей… Нет, спать нельзя, сказал он себе. Но веки будто склеили медом.

— Ты спишь, мальчик?

Стефан вздрогнул. Перед ним, опираясь на посох, стоял мужчина в длинном одеянии, напоминающем и в то же время отличающемся от монашеской рясы.

— Нет, — пролепетал пастушок.

Мужчина улыбнулся, и улыбка его была такой доброй, какой Стефан не видел даже у своей матери.

— Не поделишься ли ты лепешкой с бедным странником?

Мальчик ухватился за котомку.

— А откуда ты знаешь, что у меня есть лепешка?

— Я все знаю, — сказал мужчина. — Тебя зовут Стефан. Тебе двенадцать лет. Отца своего ты не знаешь. Мать ходит за коровами вашего барона. Братьев и сестер у тебя нет, и каждый день ты выгоняешь на луг коз, мечтая о дне, когда сможешь стать послушником бенедиктинского монастыря.