Этна

Индекс называется Liv-ex. И он сразу после моей покупки рванул вверх; и он немножко просел; и опять двинулся вверх; и уже сейчас — в 2008-м — взбесился и не может остановиться.

Возможно, он потому взбесился (а я брал в 2007-м урожай, естественно, 2006 года), что урожай 2007-го, следующий, оказался неудачным для красных вин, и, значит, на предыдущий год ложится дополнительный спрос. Или потому, что в этом — 2008 году, с его очень проблемным летом, кажется, что будет два плохих года подряд. Так что я просто держу свой прежний пакет и иногда посматриваю на Liv-ex. Кстати, в фонде меня с моим экспериментальным пакетом просто обожают — он ставит безумные рекорды, и об этом ползут слухи.

И не далее как неделю назад я снова, применяя всякие банковские кодовые штучки (которые у меня вполне можно вытащить из комнаты), бросил на этот самый индекс очередной взгляд.

И вдруг понял, что еще чуть-чуть — и я буду стоить полмиллиона евро.

Я? У меня будет полмиллиона евро?

И что я тогда буду делать в этой жизни? Чего хочу?

А очень просто: я хочу жить на виноградниках, ездить по винным хозяйствам и выставкам, говорить там с удивительными людьми и иногда писать об этом какие-нибудь колонки.

А поскольку я и так это уже делаю, и мне за это даже платят…

То остается надеяться, что такая жизнь будет продолжаться — ну, не совсем вечно. Вот буквально только что мне было «чуть-чуть за сорок». Прекрасный возраст! Да и сейчас — ну, ведь не пятьдесят. То есть совсем не пятьдесят.

А люди, которые делают вино и ходят по виноградникам, живут долго, очень долго. Да вот недавно, в мае, умер Роберт Мондави — в девяносто четыре года. Человек, сделавший Калифорнию все— мирно знаменитой винной страной. Кстати, по происхождению итальянец. Жил у себя в хозяйстве, каждый день пил свое и не только свое вино.

* * *

А доживу ли я до таких лет, если влезу по уши в эту историю с черными носорогами?

Но если по твоему миру уже начали ездить назгулы в бронежилетах, да еще и летать вертолетами…

Итак, что не так в нашем винном мире, где в нем происходят какие-то пакости? Теперь-то, после той истории, что привела меня сюда, я знаю, что может случиться.

Ну, давайте посмотрим. И увидим, что этот мир сходит с ума. Дикая история с брунелло — ладно еще. Но Франция, которая борется с вином… Да-да, во Франции в парламенте завелось антиалкогольное лобби, вот-вот запретят любую его рекламу.

Понятно, что те регионы страны, где делают вино, вообще не понимают, о чем речь. Но есть во Франции и места, где вино не делают, какая-нибудь Нормандия. И вот там-то могут обитать незнакомые винодельческим территориям люди под названием «алкоголики». Оттуда и идет идиотизм. Результат которого — что Франция только что уступила Италии мировое винное первенство по объемам производства. Лягуши гибнут. А по объему экспорта они уже лишь третьи в Европе!

А что вы хотите, когда даже великие бордосские шато постепенно перестают быть тем, чем они были, и превращаются в бизнес. Хорошо еще, что в каждом из них есть действительно достойный главный энолог, вроде нашей Матери Марии, но выше-то — одни финансисты.

Винное хозяйство, у которого нет хозяина?

Вот за это мы все — еще раз скажу — и не любим лягушей.

Хорошо, империя Вертхаймера, которая владеет «Шанелью», купила «Шато Розан-Сегла», которое хозяева два года не могли никому продать. Тут утешает только то, что «Розаном» владел англичанин Джордж Уолкер. И признаем очевидный факт, что великое и уникальное «Шато д’Икем» несколько лет управлялось безумцем, который его разорял. Хорошо, что в итоге сокровище перекупили все-таки французы. И не будем огорчаться, что «Шато Марго» владеют греки Метцелопулосы, это все-таки французские греки, и вино они любят до слез.

Но когда японцы из «Сантори» начали скупать одно шато за другим — как к этому относиться? По крайней мере тут не какие-то инвесторы и финансисты, а профессионалы рынка — ну, скажем, в «Шато Лагранж» после появления японцев точно вино стало лучше, поскольку они вложили туда 40 миллионов.

Но что будет дальше? А если вот эти черные всадники — предвестники того, что «Пьетро дель Куоре» хотят купить, да попросту захватить какие-то уроды из Америки, а то и такая команда, с которой я имел дело в прошлый раз, один араб, один англичанин, один американец?

Что я тогда буду делать? Повешу на стене, для утешения, цитату — «Оберегая вино от посягательств политиканов, мы сохраняем национальную идентичность»? Это сказал министр сельского хозяйства Лука Дзайя на открытии последней VinItaly. Надо ему было добавить сюда и финансистов…

Куплю домик в Таормине и сдохну там от скуки?

Поеду на край света, в Южную Африку?

Я туда уже ездил этой весной, у них была осень и сбор урожая. Написал одиннадцать колонок, понял, что это за сорт такой — пинотаж. В основном благодаря тому, что над воротами одного из хозяйств уже второй век висит надпись в кованом металле: «Пинотаж — это сок, выжатый из женских поцелуев и львиных сердец. Выпив достаточное количество, вы обретете бессмертную душу и сможете победить дьявола».