Этнос. Парадигма

— Деятельность нашей группы очень сильно и быстро меняет судьбы аборигенов подвергшегося воздействию мира. Это приводит к спонтанным выбросам… Впрочем, не буду утомлять вас подробностями процесса. Скажем так, динамика фрактала антропогенна, это доказанный факт. И наше воздействие на аборигенное общество, — это, фактически, воздействие на срез. Оно вызывает в нём своего рода колебания с плавающими частотами. Чаще всего, они имеют самозатухающий характер, но иногда возникают резонансы и самовозбуждающиеся процессы с положительной обратной связью. И всё идёт в разнос. Вплоть до коллапса среза.

— И причём тут мы?

— Ваша способность позволяет определённым образом фиксировать состояние мира. Что вы там делаете? Рисуете? Вот и рисуйте.

— Но что? — спросили мы хором.

— Для начала я попросил Мейсера представить вашу девочку императорской семье. Как портретистку. Дальше жизнь подскажет.

— Ладно, Нагма будет рисовать августейшие физии, допустим. А мне что делать? — спросил я.

— Уверен, критический локус сам вас найдёт. Это чистая математика.

— Докище, эй, Докище! — послышалось из коридора. — Ты здесь? Бегом сюда, ихние величества требуют тебя немедля! Копытом бьют, аж искры летят!

— Вот видите, — тихо засмеялся Теконис. — Математика никогда не подводит.

Глава 7. Красный Мор

— Мне сказали, что вы самый лучший детский врач, — без предисловий заявил Император.

В иных обстоятельствах я бы возразил насчёт «самого лучшего», но с учётом реалий это, скорее всего, правда. Вполне вероятно, что в этом мире я единственный квалифицированный педиатр. Выбирать не приходится. Моего ответа Его Величество дожидаться не стал.

— Это не входит в договор, и я не могу вам приказать, ведь вы не мой подданный. Поэтому я прошу. Прошу осмотреть Катрин, мою дочь.

— Что с ней? — спросил я.

Император явно сильно встревожен, за его спиной нервно мнёт платок августейшая супруга — вряд ли речь идёт о диатезе.

— Мой лекарь говорит, что это Красный Мор. Он ничего не может сделать, надежда только на вас.

— Мы не можем её потерять! — воскликнула императрица Криатна со слезами в голосе.

— Разумеется, я её осмотрю. Когда ребёнок заболел?

— Идите за мной! — Перидор направился к двери.

— Она уже пару дней вялая, много спит, немного кашляла, — рассказала мать, — сопли, глазки затекали. Зимой дети часто простужаются. А сейчас у неё ужасный жар! И… Пятна, эти жуткие пятна! Неужели действительно Красный Мор, доктор?

Знать бы ещё, что это за «Красный Мор» такой… Впрочем, лёгкую болезнь словом «мор» вряд ли назовут.

В детской почти темно. Возле кровати на низком столике разложены инструменты, стоят склянки и сидит строгий седой мужчина в очках. Рукава закатаны, он держит за руку девочку лет пяти, утонувшую в ворохе подушек.

— Увы, Ваше Величество, — сообщает он профессиональным сухим тоном, — самые худшие подозрения подтверждаются. Нам остаётся только уповать на бога. Я сделаю кровопускание и дам маковый отвар, чтобы девочка меньше страдала, но вы сами знаете — Красный Мор забирает половину детей.

— Это наш доктор, мессир Домет, — сказала Криатна, — а это доктор наших гостей, его зовут…

— Михаил, — сказал я. — Или Док.

— Мессир Михаил Док, — повторила она.

— Вы больше не доверяете моей квалификации, Ваше Величество? — мрачно спросил местный лекарь. — Не сомневайтесь, Красный Мор я ни с чем не спутаю.

Лично я бы медика, собирающегося накачать опиодами пятилетнего ребёнка, чтобы пустить ему кровь, не подпустил бы и к корове, но, надо полагать, это лучший специалист из возможных. В конце концов, это домашний врач императорской семьи, вряд ли его по объявлению нашли.

— Давайте я для начала осмотрю девочку, — сказал я примирительно. — Воздержитесь пока от манипуляций любого рода, чтобы не повлиять на клиническую картину. Ничуть не умаляя вашей квалификации, скажу только, что наши методы могут оказаться более эффективными.

Мессир Домет отошёл от кровати без возражений, но с лицом весьма оскорблённым. Да и чёрт с ним.

— Можно сделать тут какой-то свет? — спросил я.

Как они вообще в такой темноте что-то видят?

— Свет вреден больному Красным Мором! Это знает каждый, кто не шарлатан! — заявил лекарь с намёком.

Но я пренебрёг. Есть болезни, вызывающие светобоязнь, но даже при них свет лишь вызывает дискомфорт, но не наносит вреда.

— Пошлите кого-нибудь в мою комнату за медицинским набором, — попросил я. — Дочь знает, где он лежит. И скажите ей, что я ей запретил нести его самой. Даже если она будет настаивать. А она будет.

Болезнь, именуемая «какой-то там мор», почти наверняка заразна. Не будем увеличивать число потенциально инфицированных.

В ожидании, пока слуги принесут требуемое, открыл плотные занавеси на окнах. Комнату залил холодный зимний свет. Девочка застонала, закрываясь рукой.

— Вот видите, Ваше Величество! — торжествующе сказал лекарь.

— Вы уверены, что свет ей не повредит? — тревожно спросила мать.

— Абсолютно.

Я взял ребёнка за руку и даже без термометра понял, что температура очень высокая, около сорока.

— Потерпи, малышка, — сказал я ей, убирая руку от лица.