Этнос. Парадигма

— А, так ты в курсе? «Мне в детстве мама выколола глазки, чтоб я в шкафу варенье не нашёл…» — процитировал он. — Да, такую цену я бы не потянул. Стрелять-то как потом? О, вон и наш транспорт!

Кареты летом даже хуже, чем зимой, потому что печки в них есть, а кондиционеров нет. Да и трясёт сильней, потому что укатанный снег ровнее, чем грунтовая колея.

— И какие у нас планы, в целом? — спросил я у Фреда, пока мы едем.

Окна зашторены, чтобы не пугать нами случайных селян. Смотреть не на что, читать неудобно из-за темноты и тряски. Так что он заметно скучает, а значит, может рассказать что-то сверх того скудного информирования, что я получаю от Мейсера. Моё положение в команде размытое и двоякое — с одной стороны, я отношусь к подразделению Слона, то есть к охране, а нам знать планы топ-менеджмента ни к чему. Наше дело следить, чтобы аборигены этот топ-менеджмент не порешили от избытка благодарности. С другой — Нагма относится к сфере ответственности Текониса, являясь чем-то средним между подчинённой и инструментом. Но ей всего четырнадцать, она его откровенно побаивается, а он предпочитает общаться с ней через меня. Так что я тоже как бы прохожу по ведомству нашего слепого хроноколдуна, а значит, вхожу в основную группу. В результате приглашают только на общие совещания, вся рабочая текучка обсуждается без меня, а просвещать отдельно недосуг. Не то чтобы меня это как-то обижает, но интересно же. Вот и пользуюсь такими моментами.

— О, тебе понравится, — смеётся Фред. — Наступает время чудес.

— В каком смысле?

— Пока нас не было, вахтовики построили из местных кадров новую исполнительную вертикаль, Длань Императора, — он поморщился. — Да, название оказалось так себе, потому что их сразу прозвали «дланниками», но это местное творчество, им нравится. Сами «дланники» даже гордятся. Вышло нечто среднее между личной гвардией и духовным орденом, пока сойдёт. Теперь у нас есть более-менее рабочий механизм реализации наших планов, а значит, мы переходим к первому серьёзному бусту.

— И что это будет? Пресловутый паровоз?

— Нет, что ты. Однажды непременно, но ещё не сейчас. А ну-ка, скажи мне, что включает в себя стандартная модель промышленного развития?

— Понятия не имею, — признался я. — В медицинском учился, там политэкономию не преподавали.

— Я бы давал основы всем, чисто для понимания, в каком мире мы живём, — покачал головой Фред, — но я не министр образования, и слава богу. Ладно, просвещу тебя: стандартная модель промышленного развития включает в себя четыре условия: общенациональный рынок, внешние таможенные тарифы, инвестиционные банки и массовое образование. Что из этого есть здесь?

— Ничего? — предположил я.

— А вот и нет. Общенациональный рынок, то есть отсутствие внутренних торговых барьеров, тут имеется. Империя есть империя, и всякие местечковые попытки ставить препоны торговле, типа региональных пошлин и платного проезда через мосты, придушил железной рукой ещё Перидоров дедушка. Низкая плотность населения и высокие транспортные издержки мешают его развитию, но сам рынок безбарьерный. До таможенного протекционизма Перидор тоже дорос сам, мы лишь немного подсказали в прошлый раз, сориентировав по товарным группам. Иначе более развитые в экономическом смысле соседи быстро затолкали бы его в сырьевой тупик.

— Это как?

— У Меровии два сильных соседа, Багратия и Киндур. Причём с первым есть давний территориальный спор — Калания. Регион, который сейчас является частью Меровии, но так было не всегда. Разбираться, кто прав в исторических претензиях, дело бессмысленное, но Багратия активно поддерживает местных сепаратистов и мечтает об аннексии. Там относительно легко разрабатываемые месторождения каменного угля, а багратцы уже на пороге промышленного рывка. Пока это всего лишь мануфактурное производство, но и этого достаточно, чтобы полностью наполнить крошечный рынок промтоваров Меровии.

— Это плохо?

— Хуже некуда. Вывозя хлеб и завозя промтовары, Меровия попадает в сырьевой тупик: цены на сырьевые товары снижаются быстрее, чем на промышленные, поскольку с ростом доходов населения спрос на промышленные товары растёт значительно больше. Поэтому торговля развивающихся стран с развитыми всегда со временем становится всё более невыгодной, закрепляя отставание. Из-за малого объёма внутреннего рынка издержки промпроизводства выше, в результате собственная промышленность не может конкурировать по цене с импортом и умирает не родившись. Импорт приходится давить пошлинами, что дико бесит торговую прослойку, не давая ей создавать капиталы, и раздражает элиты, потому что предметы престижного потребления тоже импортные, а значит, пошлины их удорожают. В общем непопулярный шаг, но неизбежный.

— А почему Багратия более развита?

— Море, — пояснил Фред. — У Меровии нет удобного выхода к морю, только на севере, где порты замерзают. Багратия — морская держава, а что даёт море?

— Что?