Этнос в доклассовом и раннеклассовом обществе

Дальнейшую разработку проблема критериев племенной общности, иначе говоря, общности культурной или этнической (в его понимании. — В.Ш.) нашла в работах Р. Нэролла[728]. Этот автор продолжил линию, намеченную Дж. Суантоном, и отказался от возведения племени как культурной единицы в абсолют, допустив возможность и другого понимания концепции племени. Р. Нэролл согласился с тем, что выделяемые исследователями культурные общности являются абстракциями, так как само местное население может признавать совсем другие общности, а может и вообще не ощущать наличия каких-либо культурных образований. Равным образом, различные специалисты в зависимости от принятых критериев могут вычленять культурные единицы совершенно по-разному. И вместе с тем без этой абстракции кросс-культурные исследования обойтись не могут. Следовательно, и это направление в изучении первобытного этноса зашло практически в тупик, так как этнос является реальностью и уже в силу этого абстракцией быть не может.

Суть этой реальности, как показывает вышеприведенный обзор, долгое время ускользала от специалистов. Новые перспективы для решения этой проблемы наметились тогда, когда ученые попытались установить, какое значение этнос и этнические категории имеют для самих его носителей. Вопрос об этническом самосознании так или иначе затрагивался многими авторами. Одно время в науке безраздельно господствовала теория У. Самнера о «нашей группе» и «их группе». Эта теория без существенных изменений кочевала из одной работы в другую[729].

Этническое сознание и самосознание упоминалось в них мельком как второстепенный фактор, порой сопутствующий этносу, но не имеющий принципиального значения. Ситуация коренным образом изменилась в 30-е годы, когда исследования американских этнопсихологов, несмотря на все их пороки, привлекли внимание к проблеме этнического самосознания. В 1936 г. Р. Линтон писал, что простейшее племя представляет собой «группу общин, занимающих непрерывную территорию и имеющих чувство единства, коренящееся в многочисленных сходствах в культуре, частых дружеских контактах и определенной общности интересов. На этой основе может возникнуть более или менее развитая формальная племенная организация, но племенные группы могут существовать и без нее»[730]. И далее: «Что в действительности отличает племя от простого скопления общин, так это чувство единства у его членов и разграничения, которые они проводят между собой и нечленами (племени)». Главным для существования племени, по мнению Р. Линтона, являлись вовсе не общая территория, язык, культура, происхождение или централизованная система управления, а психологические факторы, самосознание его членов[731].

Вслед за Р. Линтоном Д. Мандельбаум подчеркивал, что наличие общей территории, сходного языка и единого образа жизни, служа необходимыми предпосылками для формирования племени, сами по себе не создают его автоматически. Племя возникает лишь при наличии всех этих предпосылок и порожденного ими чувства принадлежности к подобного рода общности. Централизованная система управления укрепляет чувство солидарности, но племя может существовать и без нее. Племенная культура сохраняется благодаря тому, что люди приобщаются к ней постепенно с детства[732].

У. Голдшмидт отводил чувству принадлежности к племени столь же высокую роль[733]. Отмечая важность племенного самосознания, М. Сэлинс попытался охарактеризовать некоторые его особенности. По его мнению, оно возникало, прежде всего, на основе культурной и языковой общности, которая в совокупности с определенными историческими факторами порождала представление об общности исторических судеб — важный компонент этнического сознания. Племенное чувство, развивалось на основе таких социальных связей между отдельными сегментами, которые создавались родством и свойством, возрастными классами, религиозными и военными обществами. При этом племенное чувство не всегда прочно цементировало единство общин: известны случаи ведения войн в союзе с чужаками против своих соплеменников[734].

Критика концепции племени.

Несмотря на некоторые различия в понимании концепции племени разными специалистами вплоть до середины XX в. в зарубежной науке бытовало мнение о том, что этнические группы в первобытности представляли собой стабильные общности с четкими территориальными границами, внутри которых осуществлялось их воспроизводство со всеми специфическими для них чертами (язык, хозяйство, социально-потестарная структура, культура и т. д.). Эти группы, по мнению зарубежных специалистов, обладали самоназваниями, признаваемыми и их членами, и соседями, и при строгой функциональной зависимости между отдельными элементами их структуры действовали, подобно независимой биологической системе.