Это Америка

После ухода с работы Лиля с Алешей стали искать, где снять на летнее время дачу. Погода летом в Нью — Йорке тяжелая — с июня по октябрь стоит жара около 30 градусов и влажность больше 90 % (сказывается непосредственная близость океана). Они хотели проводить лето где-нибудь вблизи Лешкиного дома, и он нашел подходящее место в коттеджном поселке «Розмарин». Сто летних бунгало стояли в смешанном лесу, на берегу большого озера Волтон, в городке Монро, в ста километрах на север от Манхэттена. Климат там похож на подмосковный. При поселке был дневной лагерь для детей от 5 до 13 лет. Дети любили лагерь, а родители его просто обожали — он освобождал их от забот. Но оплатить пребывание там троих детей Лешке была не по силам, за все платили Лиля с Алешей.

Алеша недавно сдал в печать последний том своего романа, закончил семилетний труд. Жизнь на даче была убаюкивающе спокойной. Они расслаблялись, дышали прекрасным лесным воздухом, каждый день купались то в большом бассейне, то в озере и знакомились с соседями. Туда на лето много лет съезжались одни и те же пожилые американцы, пенсионеры среднего достатка — учителя, служащие, мелкие предприниматели, а с ними дети и внуки. Все знали друг друга и дружили. А с недавнего времени там стали селиться эмигранты из России, программисты, учителя, служащие, врачи. Они работали в Нью — Йорке и могли приезжать только по уикендам, поэтому у всех были няньки — нелегалки.

Галка рассказала про Лилю в поселке. Для нелегалов пожилые русские эмигранты, уехавшие еще в 1970–е годы и ставшие состоятельными американцами, были чудом. Скоро общительная Лиля познакомилась с ними поближе и стала переводчицей в разговорах с американцами. Познакомились они и с интеллигентной грузинкой Нино. Они с мужем, капитаном корабля, лишились работы, жить было не на что. Нино сумела уехать в Америку и осталась «на заработки», содержать семью — мужа и двух сыновей — юношей. Это была веселая и приятная женщина. Лиля говорила Алеше:

— Надо было довести Россию и другие республики до такого состояния, чтобы люди посылали своих матерей, жен, дочерей и сестер «в люди» в Америке.

В день пятидесятилетия Нино Алеша закупил продукты, и она приготовила у них на даче настоящий грузинский обед — суп — харчо и шашлыки. Всем местным «нелегалкам» выпала редкая радость — угоститься и хоть немного отдохнуть.

Пригласили и других «нелегалок», а Алеша посвятил им стихи:

Россия угнала своих матерей,
Чтоб все содержали мужей и детей —
В Америке пусть все наймутся в прислуги
И деньги им шлют за любые услуги.
И пусть там годами живут нелегально,
Хотя устают и страдают повально.
У всех этих женщин такая судьба
Терпеть и трудиться, и жить как раба.
Но все «нелегалки» достойны поэмы
И низко пред ними склоняемся все мы.

Нино плакала, читая стихотворение. Она даже перевела его на грузинский и отослала домой.

* * *

Провинция и пригороды Америки живут по своим законам, жизнь людей проходит очень изолированно. Общественного транспорта нет, всюду надо ездить на машинах. Детей у них больше, чем у горожан, по три — четыре.

В школу или в лагерь их возят на желтых школьных автобусах. Но для общения с друзьями и для любых других занятий родителям приходится их отвозить и привозить.

Лешка был счастлив, что Лиля с Алешей помогают ему, проводят время с внуками, развлекают и кормят после лагеря, возят их. Его отношения с Барбарой оставались прохладными. Она так и не стала хозяйкой в доме, не научилась готовить. Лиле было жалко детей, она любила приготовить им что-нибудь вкусненькое. Дети с удовольствием уплетали все, а уплетать они могли много — растущие организмы требовали энергии. Алеша с Лилей закупали горы продуктов и были постоянно заняты. Но это им нравилось, и они часто говорили друг другу:

— Кто будет помнить нас, когда мы уйдем из жизни? Память о нас сохранится только у наших внуков.

Возраст у Алеши с Лилей был такой, когда приходит пора думать — что станет после них? Старикам надо уметь предвидеть и решать такие вопросы. С годами привычка Алеши с Лилей все решать и делать вместе становилась все сильней.

В Америке принято составлять завещание на случай смерти, чтобы не было никаких юридических осложнений. В нем через каждые два — три слова фигурирует: «в случае смерти мужа… жены… сына»… Русские эмигранты панически боялись этих выражений и завещаний не составляли. Да и редко у кого были накопления. Зато они заранее подбирали для себя место на кладбище и покупали на нем участки земли — это их не страшило.