Это Америка

Лиля ужасно уставала. Сама еще недавно уважаемый доктор, теперь она чувствовала себя какой-то Золушкой. Доктор иногда говорил пациентам:

— Моя новая ассистентка — эмигрантка из России, она была там хирургом.

— Действительно? Как интересно! — восклицали они безо всякого интереса, расспрашивали Лилю про Россию, про ее семью. Приходилось с улыбкой отвечать на их вопросы. Каждый ответ почему-то вызывал восторженную реакцию:

— Ах, как это интересно!.. Неужели? Действительно?..

Случались и такие предложения:

— Ах, мы с вами обязательно должны пойти в ресторан поболтать.

Лиля благодарила. Конечно, никто ее никогда не приглашал, и она понимала, что у них нет настоящего интереса ни к ней, ни к России. Ей приходилось глубоко прятать уязвленное самолюбие: такова судьба эмигранта. Чтобы с достоинством делать то, за что ей платили, нужно было не только демонстрировать хорошие манеры, требовалась и крепкая выдержка. Как ни ничтожно сейчас ее существование, чек на сто девяносто долларов каждую пятницу компенсировал и усталость, и унижение.

Ее мучило освоение разговорного английского. Человек, оказавшийся в атмосфере незнакомого языка, всегда напряжен: утомляет необходимость постоянно вслушиваться в чужую речь, непривычная артикуляция требует физических усилий речевого аппарата. Лиля старалась улавливать и запоминать слова и фразы, но это стоило ей больших усилий. Она постоянно опасалась не понять, что ей говорят, или сказать что-то, что не поймут. Сложней всего для Лили было отвечать на телефонные звонки, разговаривать, не видя собеседника. От всего этого она очень уставала. Но какие бы трудности ни приходилось преодолевать, работа стала большой удачей, и больше всего она боялась ее потерять.

Вторая удача состояла в том, что Лешка тоже нашел работу подсобного рабочего в часовой фирме, за сто десять долларов в неделю. Как он был горд! Лиля видела: ему нравится зарабатывать и помогать ей. Теперь вдвоем они зарабатывали 300 долларов, для них это была солидная сумма.

* * *

По гостинице распространился слух:

— Та женщина — доктор, что с сыном, устроилась на работу.

— Что вы говорите? Вот повезло.

Лиля была первая из группы, получившая работу, это вызывало удивление и зависть. Люди подходили к ней и вкрадчиво спрашивали:

— Как это вам удалось так быстро получить работу?

— Наверное, вы знаете кого-нибудь. Познакомьте и нас с полезными людьми.

Харьковский часовщик Исаак Капусткер заявил непререкаемым тоном:

— Ну конечно, вы дали взятку кому-нибудь в НАЯНЕ. Ни за что не поверю, что можно без взятки так быстро найти работу.

Тася Удадовская, 38–летняя врач из Воронежа, стала буквально увиваться вокруг Лили. Тася была полноватая, крашенная в рыжий цвет кокетка с лучистыми серыми глазами. Возле нее постоянно торчал пожилой пузатый Моисей Лупшиц, эмигрант, много лет назад переехавший из России. На соседней улице у него была механическая прачечная. Он часто приходил в гостиницу, разговаривал с беженцами, скупал у них товар, привезенный на продажу. Лупшиц помог Тасе снять квартиру неподалеку от гостиницы, она приходила знакомиться с новыми эмигрантами, ворковала со всеми ласково, всех называла «кисанька — лапушка».

Хлопая густо накрашенными ресницами, она заискивающе смотрела на Лилю:

— Кисанька — лапушка, вы такая счастливая, у вас есть работа. Я ищу хоть какую-нибудь работу и не могу найти. Кисанька — лапушка, может, вы поговорите там за меня? Я вам буду так благодарна, так благодарна!

Лупшиц немедленно присоединялся:

— Послушайте, что вам стоит попросить доктора? Скажите ему, что вы знаете Тасю еще с России, что она прекрасный доктор и он будет доволен ею. Ну что-нибудь в этом роде.

Лиля не считала себя вправе рекомендовать доктору незнакомого человека. Но они так приставали, что ей уже было неловко отмалчиваться, и она наконец заговорила с доктором о Тасе.

— Пусть придет к моей жене в лечебницу, ей нужны работники, — ответил он мимоходом.

Через несколько дней Лиля увидела, как Тася в белом халате поднимается по лестнице на второй этаж.

— Кисанька — лапушка, я так счастлива, спасибо вам за помощь. Теперь я буду забегать к вам поболтать.

Лиле совсем некогда было болтать и вовсе не нравилось общество «кисаньки — лапушки». Тася приходила на работу с накрученными на рыжие волосы бигуди, прикрывая их косынкой, перед началом рабочего дня вынимала бигуди, расчесывалась и появлялась с пышной прической.

— Мне все говорят, что я выгляжу как Элизабет Тейлор, — гордо сообщала она Лиле.

Лиля думала, что она выглядит вульгарно.

Постепенно Тася стала чаще забегать на первый этаж, в офис, болтала с пациентками, а потом говорила Лиле:

— Да они все с жиру бесятся!..

Она старалась попадаться на глаза доктору, жеманно хихикала и говорила:

— Доктор де Пуаз, ваши больные без ума от вас! Они говорят, что вы спасаете жизни, что вы самый лучший доктор в Нью — Йорке. Я так счастлива, что работаю под вашим руководством.

Старому доктору явно нравилась Тасина лесть, он слушал ее и благосклонно улыбался.

27. Первые американские друзья