Это Б-о-г мой

Да, и для этого тоже. Такова истина, которую мы знаем. Это было не то избрание, о котором попросил бы хоть один народ на земле (по крайней мере до сего дня никто пока не просил о подобном избрании). Евреи произошли от Авраама. Познание Б-га было у них в крови. На Синае они сказали «да», ибо ничего другого они и сказать не могли, — и начались для них века истории, в которых было больше тьмы, чем света, больше крови, чем зеленой листвы. Но эта история — их имя, их значение и их слава.

Бен-Гурион обладал всей мудростью величия, и память о нем будет жить, ибо он привел евреев к тому дню, когда они снова подняли свой флаг на своей земле. Ему не нужно было делать выбора между своим социализмом и Законом Моисеевым. Социальная справедливость — это закон Торы и великий клич пророков. В наш промышленный век забвение социальной справедливости противоречит практическому общему праву. И выше всех этих вопросов — столь же жгуче современная и волнующая нас, как они, —возвышается та религия, которая создала сионизм, воспитала Бен-Гуриона и стала жизнью, красотой и славой нашего народа. Кем бы мы были, как не ничтожнейшим из народов, если бы не наш Закон?

Я вовсе не пропагандирую здесь какой-либо один вид иудаизма. На всех его путях сейчас царит хаос и смятение — но Тора стоит. В сердцах большинства евреев гнездится инстинкт, побуждающий их сохранять в себе свое еврейство. Об этом инстинкте я и говорю, и его славлю. Несколько десятилетий тому назад многим людям казалось, что этого инстинкта нужно стыдиться. Это не было рациональным ощущением. Б-г был мертв. Но теперь —после того как безбожие взбесилось и сделало попытку всех нас убить — мы имеем право снова думать. И я говорю своим еврейским братьям: зов предков в наших сердцах — не создание воображения, и он не ведет нас прочь с верного пути. Это — зов нашего самого глубокого, самого истинного, самого лучшего «я». Глупец тот, кто его стыдится. В нем — наше бессмертие.

Наш старый Дом сотрясают великие перемены. Быстро умирает эпоха раввинов в черных лапсердаках — ученых аристократов гетто. Еще до того, как окончится 20-й век. Закон Моисея окажется в руках молодых людей, которые служат сейчас капелланами израильской армии и израильского флота или готовят докторские диссертации в американских университетах. Они — ничуть не менее религиозные люди, чем то поколение раввинов, которому они придут на смену; но они примут новые решения. Причудливая амальгама обычаев гетто и западных нравов, которой стала жизнь современных евреев, — это шаг на пути к новому упрочению Закона в твердых рамках. Путь будет долгим и трудным.

И мы пройдем по нему тем скорее, чем больше будет светлых умов среди следующих двух или трех поколений верующих евреев. Вот почему в этой книге я, рискуя наскучить читателю, снова и снова призывал давать еврейское образование детям — независимо от того, каких взглядов придерживаются их родители. Как борющийся народ нуждается в оружии, так наша вера нуждается сейчас в людях с ясным, критическим умом. Если такие люди будут устранены от дел веры из-за недостаточного религиозного образования, великое возрождение иудаизма потерпит крах.

Ибо уже начался широкий, всенародный референдум о судьбе иудаизма. Результаты его сформулируют те люди, которые следуют Закону, — люди, в чьих жизнях он сохраняется. Свое слово смогут сказать все евреи: ортодоксы, консерваторы, реформисты, агностики. Но главной силой будут суждения и дела тех мужчин и женщин, которые составляют сообщество, живущее по Закону Моисея.

Если я числю себя в этом сообществе, то не потому, что я блюду Закон безупречно, и не потому, что я не чувствую на себе тяжести тех ограничений, из-за которых столько людей примкнуло к неортодоксальным течениям или ассимилировалось. Я остаюсь в этом сообществе потому, что всем своим существом, всеми своими костями и мышцами чувствую: лишь Закон дал и даст возможность евреям выжить. И только поэтому я не пошел к консерваторам или к реформистам. Их доктрины предлагают приятный компромисс тем людям, которые ищут для себя более легкой жизни, чем жизнь по Закону, — или тем, которые не получили достаточного еврейского образования, но все же они хотят ощутить у себя на губах вкус иудаизма. Но еврейское образование молодежи губительно для этих доктрин. Они — доктрины на час. А Закон рассчитан на вечность. Сионизм без Моисея, по-моему, долго не продержится. Наш народ сумел сохранить себе жизнь, но остается вопрос: ради чего? Ответ на этот вопрос я нахожу только в Танахе — и, по-моему, невозможно найти более блистательный ответ.

Суть вопроса — это главная истина: в чем же все-таки сила еврейского народа? Еще сто лет — и вердикт будет вынесен. Но мы, которым не дано прожить сто лет, должны уже сегодня сделать свой выбор и действовать. Наши дети ждут от нас ответа: что им делать, куда им идти? Завтра нас не станет, и они будут семьей Авраамовой.