Это бред! Можно ли осмыслить безумие?

Но если пациенты не отличаются от психически здоровых людей (или, по крайней мере, нет четких методов, позволяющих проводить это различие), то почему некоторые люди попадают в клинику, а некоторые – нет? Ирвинг Гофман, исследуя причины госпитализации, демонстрирует, что у «карьеры» человека в качестве пациента всегда есть социальное начало, связанное с нарушением порядка. «„Личные истории“ большинства пациентов психиатрической больницы документируют отклонения, направленные против тех или иных механизмов, обеспечивающих упорядоченное проживание лицом к лицу: против дома и семьи, рабочего места, какой-то полупубличной организации, например церкви или магазина, какого-то публичного региона, например улицы или парка»[87]. Разумеется, не любое нарушение порядка необходимо приводит к госпитализации и признанию человека психически больным. Однако в случае заинтересованности других агентов и при наличии соответствующих обстоятельств (например, «алкоголика отправляют в психиатрическую больницу, потому что в тюрьме нет свободных мест»[88]) человек становится пациентом психиатрической клиники.

Исследования клиники показывали, как «создается» психиатрический диагноз и человек приобретает маркер душевнобольного, из-за чего другие впоследствии «видят» все его поведение через призму его «расстройства».

От антипсихиатрии к философии

Таким образом, в социальной науке была создана модель, которая объясняла и описывала психическую болезнь, полностью отказавшись от языка самой психиатрии. Безусловно, эти исследования носили резко критический характер и были явным образом направлены на подрыв легитимности психиатрии. По этой причине они были сфокурсированы на проблемах психиатрии, которые иногда преувеличивались.

В 1960-е годы сформировалось движение антипсихиатрии[89], представители которого осуществляли жесткую социальную критику психиатрии, высказываясь против жестоких методов обращения с больными, а также против того, что для общества психически больной является отверженным носителем стигмы. Антипсихиатрия во многом способствовала переосмыслению природы психиатрии и ее методов. Критика психиатрии позволила сделать видимыми те проблемы и парадоксы традиционной психиатрии, которые до этого оставались незамеченными[90].

При этом представители этого движения – Роналд Лэйнг, Дэвид Купер, Томас Сас, Франко Базалья и другие – не только подвергали критике обоснованность психиатрических методов, но и ставили своей целью создание иной, «альтернативной», психиатрии, хотя и находили эту задачу «несбыточной»[91].

Отчасти благодаря широкой общественной критике, отчасти благодаря внутренним причинам, психиатрия во второй половине XX века стала меняться. В это время начался процесс деинституционализации. Психиатрия все меньше была связана с изоляцией, и все больше – с лечением. Психиатры начали проявлять больше интереса к пациентам с нетяжелыми расстройствами, которые могли подвергаться лечению вне стен психиатрической лечебницы[92]. Таким образом, жесткая привязка психиатрии к ситуации клиники перестала быть безусловной. В 1970-е годы уже более половины пациентов психиатрических институций в странах Европы и США находились на амбулаторном лечении.

В итоге к концу прошлого века сложилась следующая ситуация. С одной стороны, критики весьма убедительно демонстрировали проблемы психиатрии и неоднозначность ее методов. С другой стороны, проблематизация социальной природы психической болезни позволила переосмыслить адекватность методов психиатрии и, в конечном счете, это способствовало гуманизации психиатрической практики. Психиатрия конца XX века уже не могла однозначно трактоваться как «инстанция по контролю за поведением», как считал Мишель Фуко, или наукой, основное назначение которой состоит в поиске «козлов отпущения», как утверждал Томас Сасс.