Это было давно

─ Да? Думать забыли? А известно ли тебе, что я выяснила, кто живёт в этом подъезде? Сёстры Бурмины! Обе учатся в нашей гимназии и могли тысячу раз тебя здесь видеть. Я надеюсь, ты с ними не говорил?

─ Ну…

─ Так, всё понятно! Небось, ещё и пригрозил им, как ты любишь? Это значит, что они видели твоё лицо! А ты знаешь, что Хозяин не любит, когда остаются свидетели? Короче, слушай! Напортачил ─ исправляй. Обеих надо убрать, иначе нам конец.

─ То есть, я тебя правильно понял, сестра?

В этот момент Григорий, видимо, сделал то самое движение ребром ладони по горлу.

Девочки в ужасе переглянулись. Они поняли, о чём только что шла речь там за стенкой.

А ещё они поняли, что им теперь известна страшная тайна: директриса и Григорий ─ брат и сестра и при этом оба преступники.

Кроме того, в этой истории появилось новое действующее лицо ─ какой-то Хозяин…

Дело запутывалось всё больше и больше.

И тут дверь их каморки отворилась, и на пороге появились две фигуры.

─ Вот и отлично, ─ с усмешкой сказала директриса, ─ вы существенно облегчили нашу задачу. Здесь вас никто никогда не найдёт ─ ключ есть только у меня и у Гриши.

─ Я же вас предупреждал… ─ злобно прошипел Желтоглазый.

Дверь со скрипом закрылась, снаружи лязгнул ключ, и девочки остались одни в кромешной темноте.

В западне

Сначала навалился страх. Он липкой лентой окутал их с ног до головы, не давая возможности ни сосредоточиться, ни даже подумать о чём-либо.

Потом наступило ощущение полной безысходности.

И наконец в голове начали копошиться крошечные червячки мыслей.

Получалось следующее.

Плюсом было то, что они теперь точно знали, кто преступник, вернее, преступники. Кроме того, они случайно нашли то самое яйцо-шкатулку Кремль, за которым, по всей вероятности, и шла основная охота..

Но дальше шли одни минусы:

они сидели взаперти в тёмном чулане, выбраться из которого не представлялось никакой возможности,

надеяться на то, что эта парочка когда-нибудь выпустит их отсюда, не приходилось,

так же, как и рассчитывать на то, что кто-нибудь другой придёт сюда, в эту никому не нужную комнату.

─ Мне это кажется? Или здесь действительно здесь становится душновато? ─ вдруг сказала Алёна.

Саша сделала несколько глубоких вдохов ─ воздуха действительно не хватало.

─ Похоже, что так…

Наступило молчание.

─ Единственное, что приходит в голову ─ это звать на помощь, может, кто и услышит, ─ тихо сказала Алёна.

─ Но ты ж понимаешь, что наши крики потребуют дополнительного расхода кислорода?

─ Другого выхода я не вижу.

И они, собравшись с силами, начали громко кричать.

Через несколько минут, совершенно выбившись из сил, они замолчали. Пот градом стекал с них, как будто они пробежали пять километров по тридцатиградусной жаре. В комнате совершенно нечем было дышать. Вероятно, воздух всё же каким-то образом поступал сюда, но явно в недостаточном количестве.

Очень угнетающе действовала темнота. Дверь была настолько плотно закрыта, что свет абсолютно не проникал внутрь. А вначале девочки надеялись, что глаза немного привыкнут и можно будет хоть что-нибудь разглядеть вокруг.

─ Знаешь, что меня почему-то больше всего расстраивает? ─ сказала Саша, ─ как ни странно, вовсе не то, что мы здесь вот так и умрём, задохнувшись в темноте. А то, что эти двое будут радоваться, жить в своё удовольствие и продолжать творить свои грязные делишки. А бедный Олег пойдёт за них на каторгу.

Они помолчали немного, а затем, не сговариваясь, снова завопили:

─ На помощь!!! Помогите!!! Мы здесь, в подвале!

Но всё было бесполезно.

Они сели на холодный пол и заплакали.

Так прошло ещё полчаса.

Вдруг Алёна вскочила на ноги и замерла, к чему-то напряжённо прислушиваясь.

─ Слышишь? ─ спросила она Сашу.

Теперь и Саша услышала отдалённый шум, голоса и топот ног, которые становились всё громче.

Внезапно дверь распахнулась, и в каморку хлынул свет одновременно с потоком воздуха. И в этот момент девочки потеряли сознание.

Они очнулись почти одновременно, лёжа на соседних кушетках в коридоре гимназии. Возле них хлопотала медсестра, за которой маячили фигуры полицейских. Но самое странное, что в толпе полицейских мелькали рыжие волосы и острый нос Сороки.

─ Эта-то что тут делает? ─ удивилась Алёна.

Саша пожала плечами:

─ А кто её знает! Небось, вынюхивает что-то, как обычно… Чтоб потом по всей гимназии на хвосте разнести. Одно слово ─ Сорока…

─ Зачем же вы так нехорошо про неё говорите? ─ укоризненно сказала медсестра, ─ если бы не она, лежали бы вы сейчас в этом чулане и уже не дышали.

Девочки уставились на неё:

─ Как это?

─ Да так! Это ведь она вас и спасла. Вот, спросите у неё сами.

Сорока уже давно стояла рядом. Было видно, что ей не терпится вступить в разговор.

─ Ладно, Сорока, давай уже рассказывай, ─ милостиво разрешила Саша.

Сорока

Сорока была худой нескладной девочкой с маленькими чёрными глазками. Прозвище Сорока, полученное из-за фамилии, как нельзя лучше подходило к ней ─ она действительно была похожа на сороку. Особенно, когда начинала говорить, тараторя и размахивая руками.